Книга Кофе для невлюбленных, страница 3 – Софья Ролдугина

В итоге через час в нашем подвале орудовали трое рабочих в закрывающих рот и нос платках, инженер и почему-то доктор из Управления Спокойствия. А заправлял всем тот самый предприимчивый констебль Джонс, то и дело нервно подкручивающий усики.

Когда наш верный «Норд» вернули к жизни, мне уже не хотелось ничего, а головная боль стала воистину невыносимой. Доктор из Управления предположил, что я надышалась отравляющими парами, прописал угольный порошок и еще две какие-то микстуры. Миссис Хат и Георг на два голоса уговаривали меня поспать немного… Наверное, уговорили. По крайней мере, когда Мэдди поднялась в верхние комнаты, чтобы сообщить о визите Эллиса, я спала — и, конечно, думать уже забыла о новом водителе.

— Неважно выглядите, Виржиния, — жизнерадостно сообщил детектив, едва завидев меня на лестнице. — Тяжелый день?

— Весьма, — сухо ответила я и поддернула шаль на плечах — после сна мне всегда было зябко.

— О, леди Виржиния сегодня сердита, — засмеялся Эллис и обернулся назад. — Давай, проходи, не трусь: даже сердитая, она тебя не съест, — и с этими словами детектив бесцеремонно вытолкнул под яркий свет лампы своего спутника.

А я так и замерла на верхней ступени, одновременно пытаясь поправить прическу и одернуть платье, потому что для любой женщины, независимо от состояния ее здоровья, от времени суток или от положения звезд на небе, стремление выглядеть хорошо перед красивым мужчиной — это непреодолимый инстинкт.

Спутник Эллиса был просто ошеломляюще прекрасен.

Таких, как он, не могут испортить ни мешковатые вытертые брюки, ни штопанная-перештопанная моряцкая блуза, ни глупая яркая повязка на голове, удерживающая волосы — смоляно-черные, жесткие, прямые. Когда человек похож на звенящую, до предела натянутую струну, когда взгляд у него такой дерзкий и гордый — социальные условности совершенно теряют свое значение. Если бы я была художницей, то непременно попыталась бы заполучить его в натурщики, если бы умела сочинять музыку — посвятила бы ему симфонию…

Но, к счастью, я ничего этого не умела, поэтому быстро взяла себя в руки, улыбнулась и предложила:

— Может, для начала выпьем по чашечке кофе?

— Вот видишь? — Эллис хлопнул его по плечу. — Все обязательно получится. А ты переживал!

У меня закрались справедливые сомнения в том, что этот потрясающий человек может быть хоть в чем-то неуверен. Однако я не стала ничего говорить — жестом пригласила гостей в общий зал, за столик. Мэдди — вот умница — без лишних напоминаний юркнула на кухню, за кофе. Возникшую паузу я использовала для того, чтобы рассмотреть будущего водителя… возможно, будущего водителя повнимательней.

Валтеровская фамильная циничность уже успела расправиться с романтическим флером, в первый момент вскружившим мне голову. У божественного существа, снизошедшего до моей кофейни, обнаружились недостатки. Во-первых, молодой человек был бос. Это свидетельствовало или о пренебрежении общественными нормами, или о крайней бедности. И то, и другое — скверно; прислуга не должна быть эксцентричной, да и к нищим доверия никакого, потому что люди в отчаянии способны на весьма неприятные поступки. Во-вторых, с момента своего появления, он не произнес ни слова. Или немой, или робкий, или невоспитанный — снова ничего хорошего.