Онлайн книга «Искусство и кофе»
|
Второй вариант был куда более заманчив. Вчера мне пришло любопытное письмо, и сейчас в столе лежал конверт из дорогой белой бумаги, запечатанный сургучной печатью с оттиском Частной галереи искусств мистера Уэста. К нему прилагалась записка, сделанная торопливым, угловатым почерком: Леди, В знак уважения и памяти обо всем, что Вы сделали для меня и для Патрика Мореля, присылаю Вам два приглашения на открытие выставки Эманнуэля Нингена - величайшего художника нашего века. Говорят, что его картины переворачивают душу и ведут ее к свету - и даже я, терзаемый профессиональной ревностью, вынужден согласиться с этим. И вот недавно была обнаружена неизвестная картина Нингена, которую и собирается выставить в своей личной галерее добрый мой друг мистер Уэст. Первый показ пройдет в весьма узком кругу - без назойливых журналистов и глупых напыщенных критиков; будут присутствовать лишь те, кто открыт Искусству. Надеюсь, мой скромный подарок будет Вам исключительно приятен. Навсегда Ваш, Эрвин Калле На выставку можно было пойти с леди Клэймор - и уже одна встреча с ней, несомненно, доставила бы мне удовольствие. Но пренебрегать подарком маркиза Рокпорта было бы неразумно в любом случае. И тут в памяти сам собой всплыл текст последнего письма "с напутствиями", присланного женихом. Угрозы, приказы, попытки манипулировать мною... Это было два месяца назад. Целых два месяца - и с тех пор ни одной весточки, только конверт с приглашением в ложу Рокпортов. Я рассмеялась. Кажется, выбор был сделан. Бромли кутался в густой туман, как престарелая леди - в потрепанную шаль. С Эйвона тянуло чем-то затхлым и гнилым - обычное дело для этого времени года, отчего-то даже летом река не пахнет так сильно; недаром все горожане торопят наступление зимы, когда грязные воды скует хрупкий лед. И если за городом осень расцвечивали волшебные краски опадающих листьев, то в самом Бромли преобладал серый цвет - неба, домов и дорог. Посреди этого бесцветного уныния леди Клэймор была подобна яркой вспышке - блистательная от пряжек на ботиночках до золотого лорнета. Чрезмерно пышные по нынешней моде юбки цвета морской волны, бирюзовая накидка с капюшоном, отороченным белым мехом; волосы, которые столичные поэты сравнивали с потоком солнечного света... Даже не верилось, что эта прекрасная леди перешагнула уже давно порог тридцатилетия. Пожалуй, стань она чуть менее равнодушна к светским утехам и не столь увлечена искусством, то даже первые красавицы высшего общества сразу же растеряли бы всех своих поклонников. К счастью для бромлинских сердцеедок, Глэдис была слишком умна для этого. - Виржиния, вы просто не представляете себе всю значимость удивительной находки мистера Уэста. Это удача, такая редкая удача! - эти слова я слышала уже не в первый раз с тех пор, как предложила Глэдис поехать вместе на выставку. - Нинген умер необыкновенно рано, ему и тридцати пяти не сравнялось. Он оставил после себя лишь семьдесят девять полотен. Вдумайтесь в это число, Виржиния - как это мало для человека столь огромного таланта! И потому эта найденная картина марсовийского периода его творчества так важна. - Да, конечно, - я кивнула рассеянно, всматриваясь в серую хмарь за окошком автомобиля. Ехать мы решили вместе, потому что экипаж Клэйморов нужен был сегодня супругу Глэдис - причем на весь день. - У нас, кажется, была одна его картина. Отец любил импрессионизм и купил ее еще при жизни мистера Нингена - кажется, у него лично. За три эсо, если я не ошибаюсь. Это около пятнадцати рейнов по-нашему. |