Книга Кофе со льдом, страница 11 – Софья Ролдугина

— Вот видите, Георг? Эллис пообещал, — улыбнулась я и заглянула кофейному мастеру в глаза. — Или вы ему не доверяете?

— Не доверяет… — трагически произнес Эллис. — Как теперь жить? К слову, насчет миссис Хат я был совершенно серьезен.

Георг хмуро оглянулся на темный коридор, связывающий кухню и зал.

— Ну, хорошо. Мистер Норманн, полагаюсь на вас. Доброй ночи!

Видимо, из двух боровшихся в душе страхов, за меня и за первую и единственную свою любовь, победил второй.

— Доброй ночи, Георг.

— Доброй, доброй, — благодушно закивал Эллис, мгновенно утратив всю свою трагичность. — О, Виржиния, а можно я брошу пальто вон на тот стул? Оно безобразно мокрое, там лепит такой снег с дождем, что, честное слово, мне даже жалко преступников, которые выйдут сегодня на улицы Бромли грабить и убивать под покровом ночи… М-м, а чем это пахнет?

— Смотря что вы имеете в виду, — неопределенно качнула я головой, присаживаясь за столик. — Я приготовила глинтвейн и оставила для вас два куска пирога с мясом и сладким перцем. Мэдди?

Девушка понятливо кивнула и убежала на кухню. Эллис оглянулся на опустевший дверной проем и потер руку об руку, то ли для согрева, то ли от нетерпения.

— Что ж, перейдем сразу к делу. Помните милашку Душителя? Расследование передали мне.

Я так и замерла на месте.

— Что? Почему?

— Вы не рады? — протянул Эллис, и в его голубых глазах появилась самая искренняя обида. — Эх, вот так всегда… Никто меня не понимает. Только Дженнингс понимал настолько хорошо, что даже жизнь отдал ради того, чтоб порадовать.

— В каком это смысле? — насторожилась я. Тон Эллиса, вроде бы и шутливый, показался мне зловещим.

— В прямом, — передернул плечами детектив. — Его давеча нашли в Эйвоне, недалеко от района Найтсгейт. Мертвым. Помер от удара тяжелым предметом по голове. То ли совпадение, то ли Дженнингс все-таки нашел Душителя, но неудачно попытался его арестовать… О, Мадлен, это же глинтвейн, как кстати! Я продрог, как бездомная собака, ух…

Я похолодела. Но не от того, что посочувствовала этому безвестному Дженнингсу, мир его душе, нет; просто в одно мгновение я четко осознала, насколько опасна работа Эллиса. Немного меньше было бы его феноменальное везение — и тогда Финола Дилейни вполне могла успеть и выстрелить, или Дуглас Шилдс заподозрил бы неладное и избавился бы от назойливого детектива, или… Да мало ли этих «или»! Каждый день Эллис рисковал жизнью.

И, очевидно, получал от этого удовольствие. Промокший и замерзший, вечно одетый в поношенные рубашки или, как сейчас, в великоватый «летчицкий» свитер, немного напоминающий те, что носил Лайзо — он все равно искренне радовался тому, что наконец заполучил еще одно расследование.

— О чем вы задумались, Виржиния?

Вопрос детектива застал меня врасплох, и я ответила искренне:

— О вас…

На лице Эллиса появилось презабавное выражение, и я поспешила уточнить:

— Нет, скорее, о вашей любви к работе. Вы готовы стольким жертвовать ради нее, — замешкалась я, пытаясь подобрать слова. Все они казались неуместными, слишком пафосными или неточными. — Вы работаете не за деньги и даже не за совесть — за идею. Ваша работа, расследования — это фактически и есть вы; поэтому вы можете поставить на кон все и действовать… бесстрашно, — я почувствовала, что краснею. Но Эллис не перебивал, не смеялся и, похоже, вообще был смертельно серьезен. — Я так не могу. Я с удовольствием помогаю вам в расследованиях… Но вот рисковать жизнью готова только ради близких людей. Как тогда, с Эвани, — добавила я совсем тихо.