Книга Кофе с привкусом вишни, страница 75 – Софья Ролдугина

- Мистер Шелли, погодите, - замедлила я шаг перед ступенями. Февральский ветер ударил в лицо - сырой, пахнущий ещё даже не грязной бромлинской весной - обещанием весны. - Насчёт мисс Миллз... Не подумайте только ничего плохого... Если бы мисс Миллз перед смертью могла бы что-то вам передать, то она бы сказала, что не хотела брать его, что это вышло случайно и... - закончить оказалось труднее всего, но исказить или опустить слова погибшей служанки я бы не сумела, если бы и хотела. - И что она виновата во всём.

Это прозвучало чудовищно бестактно, безнравственно - впору сгореть со стыда, развеяться по ветру, как в кошмарном сне. Но Роджер внезапно улыбнулся, нежно и понимающе:

- Спасибо, леди Виржиния. А если бы я мог ответить Джудит, то сказал бы вот что: "Я прощаю тебя, милая. В конце концов, мы все очень тебя любили".

Никогда я не питала пристрастия к святым символам, но сейчас обвела себя знаком круга - не из страха, а из-за странного ощущения, что так правильно:

- Думаю, она вас слышит, мистер Шелли. Ведь у мёртвых есть трудности только с тем, чтобы докричаться до живых; каждый же наш шёпот они слышат ясно.

Роджер остался стоять на верхней ступени, как громом поражённый. А мы с Паолой спустились к автомобилю, опираясь друг на друга и на зябкий ветер. Больше всего я боялась, что Лайзо скажет что-нибудь по дороге домой, но, к счастью, он молчал. И лишь уже в дверях улучил момент, когда мистер Чемберс отвлёкся, а Паола замешкалась - и обнял меня на мгновение, словно собственным теплом изгоняя из меня хмурую февральскую тьму.

Впрочем, возможно, что так оно и было.

На следующий день я сказалась больной и до самого вечера не выходила из своей комнаты. Пила тёплое молоко, как ослабевший ребёнок, и бездумно листала старую книгу из отцовской библиотеки, не понимая ни слова. Водила пальцами по гравюрам, отслеживая чёрные линии на жёлтой бумаге: рыцари и драконы, демоны и единороги, благородные дамы, розы, розы, розы...

Глубокий прокол, оставшийся от шипа, зажил к следующему утру.

Четвёртого февраля моё уединение неожиданно было нарушено. В кабинет постучался мистер Чемберс и сообщил, что меня ожидают супруги Уэст.

- Я взял на себя смелость проводить их в гостиную. Несмотря на то, что вы говорили, будто вам нездоровится и вы никого не желаете принимать, - с таким достоинством заявил дворецкий, словно он был вассалом, нарушившим слово, данное королю, во имя высшего блага. - Однако супруги Уэст, согласно вашим же указаниям, занесены в список друзей семьи, которым рады в любое время. И, кроме того, они доставили некую картину...

Ленивое оцепенение мгновенно слетело с меня. Я решительно захлопнула книгу - "Сказание о деве и разбойнике", вот как она называлась! - и приказала:

- Позовите немедля Юджинию. А мистеру и миссис Уэст скажите, что я буду через четверть часа.

Картина! Они привезли "Человека судьбы"! Воистину хороший знак. И довольно мне отдыхать, так и дела запустить недолго.

С помощью Юджи я сменила скучное домашнее платье, коричневое с розовой отделкой, на изумрудно-зелёное с серыми вставками - строгое и, пожалуй, немного отставшее от моды, но зато безупречно подходящее моему характеру. Сейчас, когда весь свет точно с ума сошёл, облачаясь в легкомысленные, бесформенные, свободные вещи с низкой талией и безвольной линией плеч, мне хотелось чего-то жёсткого, как доспехи.