Книга Кофе и полынь, страница 146 – Софья Ролдугина

Он, кажется, говорил что-то ещё, но я не услышала, потому что Лайзо меня и правда поцеловал.

Нам хлопали; я бросила куда-то свадебные подсолнухи; нас поздравил сам король, и Виолетта Альбийская, растроганная до слёз, и ещё много-много людей, даже отдалённо незнакомых. Подошёл к нам и маркиз. Меня погладил по голове, как дитя, а Лайзо ободряюще хлопнул по плечу.

Цвели яблони; было тепло; воздух благоухал весной.

А потом в самой глубине сада я увидела маму. Она стояла рука об руку с отцом и смотрела на меня, а когда почувствовала взгляд — махнула издалека. Я ответила тем же — и отвернулась.

Пока нам ещё, к счастью, не по пути.

Я знала, что у нас всё будет хорошо. Что мы с Лайзо проживём — вместе — долгую жизнь. Что через месяц будет свадьба у Эллиса и Мэдди, и он будет сердиться, что мы его опередили; что к осени Паола сделает предложение маркизу Рокпорту — да-да, именно так! — и он ответит согласием. Что Лиам станет всё-таки сыщиком, хотя и не таким, как себе воображал, а дядя Клэр отправится в кругосветное путешествие.

Что зима будет сменяться весной — всегда.

И что кофе я уже, пожалуй, не разлюблю.

…всё это похоже на сон.

И одновременно — вполне реально.

Комната чем-то похожа на мою. Тут под ногами — мягкий ворс альравского ковра, по которому так приятно ходить босиком; у окна — кресло-качалка; стены утопают в дыму, как и пейзаж за окном, но, если присмотреться, можно различить снаружи диковинные башни из зеркал и стекла.

В моё время такого, конечно, не было.

А на полу — посреди комнаты — сидит девчонка и ревёт в голос, разбросав вокруг изрисованные листы.

Ей, пожалуй, с виду лет пятнадцать. Она миловидная; у неё мой овал лица, короткие волосы цвета кофе — и ярко-зелёные колдовские глаза. Вместо платья — узкие штаны из грубой ткани и чёрная сорочка с коротким рукавом, расписанная молниями и черепами.

…Милдред Виктория-Энн, будущая графиня Эверсан и Валтер.

Сильная девочка, о, я это вижу, пусть ей и кажется сейчас, что земля уходит из-под ног.

Делаю шаг вперёд — маленький, чтобы остаться там, где я есть, но одновременно очутиться и там, где она. Мои юбки шуршат; в руках чашка из белого фарфора, чёрный кофе, нежное облако сливок. Я сажусь в кресло так, чтобы на фоне окна предстать призраком, тенью, силуэтом.

Кресло скрипит; девчонка оборачивается — настороженно и в то же время с затаённой надеждой.

Улыбаюсь.

— Милая Милли, — говорю я ей. — Не стоит бояться перемен.

END