Книга Пойдем со мной, страница 98 – Рональд Малфи

Я допил половину своего пива, когда к моему столику подошел мужчина в вышитой ковбойской рубашке с пуговицами на воротнике и очках на переносице тонкого, как лезвие ножа, носа. Он был лысый, если не считать густой поросли седеющих волос на висках, и больше походил на бухгалтера, чем на полицейского детектива в отставке.

– Аарон Деккер?

– Мистер Слоун. – Я встал и пожал его руку. – Большое спасибо, что согласились уделить мне время.

– Присаживайтесь. – Он сел напротив меня.

На вид Слоуну было около шестидесяти, он был в хорошей форме и держался непринужденно. Снял очки и положил их на стол.

– Сразу скажу, – сказал он, вытянув руки в стороны, словно показывая, что ему нечего скрывать. – Моя жена думает, что это плохая идея.

– Наша встреча? Почему?

– Высокое давление. Она думает, я плохо справляюсь со стрессом, – ответил Слоун и подмигнул.

– Вы служили полицейским детективом двадцать лет, – сказал я, вспоминая его биографию из газетной статьи.

Он сложил два пальца буквой V и поправил меня:

– Двадцать два года. И я пытаюсь убедить ее, что с работой высокое давление никак не связано. Дело в генетике. У моего старика было высокое давление. У его старика было высокое давление. Но это не важно. Она меня не слушает. Я вышел в отставку, но все еще подчиняюсь начальству, понимаете?

– Звучит логично.

– Голодны? – он поднял руку и подозвал официантку с копной фиолетовых волос.

Она подошла к кабинке, и Слоун заказал кувшин пива и тарелку мини-чизбургеров. Когда она ушла, он сложил руки на столе и спросил:

– Так кто вы такой?

– Мою жену звали Эллисон Томпсон. Ее сестра Кэрол была убита в Вудвайне, штат Пенсильвания, в 2004 году. Ее задушили и выбросили тело в реку. Я выяснил, что вы были ведущим детективом в этом деле.

– Кэрол Томпсон, да, – сказал он, и на мгновение непринужденное выражение исчезло с его лица, сменившись на темное и затравленное. – Я ее не забыл. Многое повидал на своем веку, но ее убийство – худшее, что произошло, пока я служил в Вудвайне. Кажется, ей было семнадцать. То, что с ней случилось, просто ужасно. Вы сказали, что ваша жена – ее сестра?

– Да, была. Моя жена умерла в декабре.

– Вот как? Черт, мне жаль. Можно спросить, что произошло?

Я опустил взгляд на свои руки, которые нервно стучали по скатерти.

– Она погибла во время случая в торговом центре, прямо перед Рождеством. В Мэриленде, где мы живем. Жили. Я живу, – я внезапно занервничал.

– В Аннаполисе, – сказал Слоун, его лицо ничего не выражало. – Стрелял какой-то двадцатилетний придурок. Сын богатых родителей.

– Верно, – сказал я, потрясенный его осведомленностью. – Уже почти никто не помнит об этом происшествии.

– Но это произошло всего несколько месяцев назад, – сказал Слоун.

– У жителей нашей страны плохая память, – отозвался я.

– Такое слишком часто происходит, – добавил Слоун. – Люди становятся невосприимчивыми. Но сомневаюсь, что дело здесь в черствости или плохой памяти, хотя, может, вы и правы.

– В чем же тогда?

– В страхе, – ответил он. – Раньше, когда происходило что-нибудь подобное, все считали, что это аномалия. Она не укладывалась в нашу картину мира, поэтому людей пугала не только жестокость, но и абсурдность, невозможность этого события. Паренек открывает стрельбу со смотровой площадки университета в Техасе и убивает больше дюжины людей, и страна оцепенела не только ужаса, но и от невозможности поверить в произошедшее.^[17]Так было в шестидесятые. В те времена люди еще могли дистанцироваться от подобного. Думали, что такое с ними никогда не случится, верно? Но сейчас мы каждую неделю узнаем из новостей о чем-то таком. Это больше не исключение. Не абсурд. И что происходит? Их пытаются стереть из публичного сознания как можно скорее. Мы больше не зрители. Мы все – в игре.