Онлайн книга «Монт-Ориоль»
|
И, обернувшись к Христиане, он сказал: – А вас, дорогая, я поручаю нашему другу, господину Бретиньи. Только долго не оставайтесь тут, берегите свое здоровье: не дай бог вы простудитесь. Вам надо быть осторожной, очень осторожной! Христиана тихо ответила: – Ничего, друг мой, не бойтесь. И Андермат увел с собой Гонтрана. Как только они немного удалились от толпы, банкир остановился. – Я хотел поговорить с вами о ваших финансовых делах. – О моих финансовых делах? – Да! Вы знаете, каковы они у вас? – Нет. Зато вы, конечно, знаете – ведь вы ссужаете меня деньгами. – Совершенно верно, я-то знаю! Вот почему я и решил поговорить с вами. – Ну, мне кажется, момент для этого выбран неудачно… в самый разгар фейерверка!.. – Напротив, момент выбран очень удачно. Не в разгар фейерверка, а перед балом… – Перед балом?… Что это значит? Не понимаю. – Ничего, сейчас поймете. Вот каково ваше положение: у вас одни долги и никогда ничего не будет, кроме долгов… Гонтран сказал резким тоном: – Вы что-то уж слишком откровенны. – Ничего не поделаешь, так надо. Слушайте внимательно! Вы промотали наследство, доставшееся вам после матери. Не будем о нем говорить. – Не будем. – У вашего отца тридцать тысяч годового дохода, то есть около восьмисот тысяч капитала. Позднее ваша доля в наследстве составит четыреста тысяч франков. А сколько у вас долгов? Только мне вы должны сто девяносто тысяч. Да еще ростовщикам… Гонтран бросил высокомерным тоном: – Скажите лучше-евреям. – Хорошо, евреям, если отнести к этим самым евреям церковного старосту собора Святого Сульпиция, у которого посредником был некий священник… но к подобным пустякам я придираться не стану. Итак, вы должны различным ростовщикам, иудеям и католикам, почти столько же, сколько мне. Ну, скинем немного, будем считать сто пятьдесят тысяч. Итого, долгов у вас на триста сорок тысяч; с этой суммы вы платите проценты, для чего опять занимаете деньги, – за исключением вашего долга мне, по которому вы ничего не платите. – Правильно, – подтвердил Гонтран. – Итак, у вас ничего нет. – Верно, ничего… Кроме зятя. – Кроме зятя, которому уже надоело давать вам взаймы. – Что из этого следует? – Из этого следует, дорогой мой, что любой крестьянин, живущий в одном из этих вот домишек, богаче вас. – Прекрасно… а дальше что? – А дальше… дальше… Если ваш отец завтра умрет, у вас не будет куска хлеба, понимаете вы это? Вам останется только одно: поступить на какое-нибудь место в мою контору, да и это будет лишь замаскированным пособием, которое мне придется платить вам. Гонтран заметил раздраженным тоном: – Дорогой Вильям! Мне надоел наш разговор Я все это знаю не хуже вас и повторяю: вы неудачно выбрали момент, чтобы напомнить мне о моем положении так… так… недипломатично. – Нет, уж позвольте мне докончить. Для вас одно спасение – выгодная женитьба. Однако вы неважная партия: имя у вас хоть и звучное, но не прославленное. Оно не из тех имен, за которое богатая наследница, даже иудейского вероисповедания, согласится заплатить своим состоянием. Итак, вам надо найти невесту, приемлемую для общества и богатую, а это нелегко… Гонтран перебил: – Говорите уж сразу, кто она. Так лучше будет. – Хорошо. Одна из дочерей старика Ориоля. Любая – на выбор. Вот почему я и решил поговорить с вами перед балом. – А теперь объяснитесь подробнее, – холодным тоном сказал Гонтран. – Все очень просто. Видите, какого успеха я сразу же добился с этим курортом. Однако, если бы у меня в руках – вернее, у нас в руках – была вся та земля, которую оставил за собой хитрый мужик Ориоль, я бы золотые горы тут нажил. За одни только виноградники, расположенные между лечебницей и отелем и между отелем и казино, я бы завтра же, ни слова не говоря, выложил миллион – так они мне нужны. А все эти виноградники и еще другие участки вокруг холма пойдут в приданое за девочками. Старик сам мне это заявлял, а недавно еще раз повторил, может быть, с определенным намерением. Ну, что скажете?… Если бы захотели, мы с вами могли бы завернуть тут большое дело. Гонтран протянул задумчиво: – Что ж, пожалуй. Я подумаю. – Подумайте, подумайте, дорогой. Только не забудьте: я на ветер слов не бросаю, и уж если сделал какое-нибудь предложение, значит, все обдумал, все взвесил, знаю все его возможные последствия и верную выгоду. Но Гонтран вдруг поднял руку и воскликнул, как будто вмиг позабыв все, что сказал ему зять: – Посмотрите! Какая красота! В небе вдруг запылал фейерверк, изображавший ослепительно сверкающий замок, над ним горело знамя, на котором огненно-красными буквами начертано было «Монт-Ориоль», и в это мгновение над долиной выплыла такая же красная луна, как будто и ей захотелось полюбоваться красивым зрелищем. Замок горел в небе несколько минут, потом внезапно вспыхнул, взлетел вверх пылающими обломками, как взорвавшийся корабль, раскидывая по всему небу фантастические звезды; они тоже рассыпались градом огней, и все угасло, только луна, спокойная, круглая, одиноко сияла на горизонте. Публика бешено аплодировала, кричала: – Ура! Браво! Браво! Андермат сказал: – Ну, пойдемте, дорогой. Откроем бал. Угодно вам танцевать первую кадриль напротив меня? – Разумеется, с удовольствием, дорогой Вильям. – Кого вы думаете пригласить? Я уже получил согласие от герцогини де Рамас. Гонтран ответил равнодушным тоном: – Я приглашу Шарлотту Ориоль. Они пошли вверх, к казино. Проходя мимо того места, где Христиана осталась с Полем Бретиньи, и увидев, что их уж нет там, Андермат пробормотал: – Вот и хорошо, послушалась моего совета, пошла спать. Она очень утомилась сегодня. И он торопливо направился в зал, который во время фейерверка служители казино уже успели приготовить для бала. Но Христиана не ушла к себе в комнату, как думал ее муж. Лишь только ее оставили одну с Полем Бретиньи, она сжала его руку и сказала еле слышно: – Наконец-то ты приехал! Я заждалась тебя. Целый месяц каждое утро думала: «Может быть, сегодня увижу его…» А вечером успокаивала себя: «Значит, приедет завтра…» Что ты так долго не приезжал, любимый мой? Он ответил смущенно: – Да, знаешь, занят был. Дела всякие. |