Онлайн книга «Монт-Ориоль»
|
– Ну хорошо, я тебя люблю! Но, ради бога, поговорим о чем-нибудь другом. Умоляю! – Какой ты жестокий! – Нет, неправда. Я совсем не жестокий. Только… только… Как ты не можешь понять, что… – Ах, я все понимаю… прекрасно понимаю, что ты разлюбил меня. Если бы ты знал, как мне больно! – Перестань, Христиана, прошу тебя, пощади мои нервы! Если б ты знала, до чего неумно ты себя ведешь! – Боже мой! Если бы ты любил меня, ты никогда бы этого не сказал. – Да черт возьми, если бы я тебя разлюбил, так ни за что бы сюда не приехал! – Ну, не сердись. Ведь ты мой, такой мне близкий, и я тоже вся принадлежу тебе. Наш ребеночек связывает нас нерасторжимыми узами. А все-таки… если когда-нибудь… если придет такой день, что ты разлюбишь меня, ты скажешь мне это? Обещаешь? – Обещаю. – Поклянись. – Клянусь. – Но даже и тогда мы останемся друзьями. Ведь правда? – Разумеется, останемся друзьями. – В тот день, когда ты почувствуешь, что уже не любишь меня настоящей любовью, ты придешь ко мне и скажешь: «Милая моя Христиана, я очень тебя люблю, но это уже не то, что прежде. Будем друзьями, только друзьями». – Ну конечно, обещаю тебе. – Даешь слово? – Даю. – И все же мне будет очень, очень горько! Как ты любил меня в прошлом году! У дверей раздался голос лакея: – Герцогиня де Рамас-Альдаварра! Она пришла запросто, по-соседски; Христиана каждый вечер принимала у себя курортную знать, как владетельные особы принимают заезжих гостей в своем королевстве. За прекрасной испанкой следовал с покорной улыбкой доктор Мадзелли. Хозяйка и гостья пожали друг другу руки, сели и завели разговор. Андермат позвал Поля: – Дорогой друг, идите к нам! Мадемуазель Ориоль замечательно гадает на картах. Она столько мне тут предсказала! И, взяв его под руку, Андермат добавил: – Удивительный вы человек! В Париже мы вас видели раз в месяц, и того реже, несмотря на усердные приглашения моей жены. Чтобы вытащить вас сюда, нам пришлось бомбардировать вас письмами. А с тех пор, как вы приехали, у вас такой унылый вид, словно вы ежедневно теряете по миллиону. Что с вами? Вас беспокоит какая-нибудь неприятность? Скажите, не скрывайте! Может быть, удастся помочь вам. – Ну что вы, дорогой, никаких неприятностей у меня нет. Если я не часто бывал у вас в Париже… так ведь это Париж… сами понимаете! – Еще бы! Конечно, понимаю… Ну хоть здесь-то встряхнитесь, будьте повеселее. Я тут затеваю два-три праздника. Надеюсь, они пройдут удачно. Лакей доложил: – Госпожа Барр и профессор Клош. Клош пришел со своей дочерью, молодой и вызывающе кокетливой рыжеволосой вдовушкой. И тотчас же лакей выкрикнул: – Профессор Ма-Руссель. Со вторым профессором явилась его жена, бледная перезрелая дама с гладкими начесами на висках. Профессор Ремюзо накануне уехал, купив дачу, в которой он жил, и, как говорили, на очень выгодных условиях. Двум его коллегам очень хотелось узнать, что это за условия, но Андермат ответил только: – О, мы очень легко договорились к обоюдной выгоде! Если вы пожелаете последовать его примеру, – пожалуйста, можно будет столковаться… Когда надумаете, сообщите мне, и мы побеседуем. Затем явился доктор Латон, а за ним доктор Онора без супруги – он никогда не показывался с ней в обществе. В гостиной раздавался теперь разноголосый гул разговоров. Гонтран не отходил от Луизы, тихо говорил ей что-то, наклоняясь к ее плечу, и время от времени, смеясь, пояснял тем, кто проходил мимо них: – Стараюсь покорить своего врага! Мадзелли подсел к дочери профессора Клоша, он уже несколько дней ходил за ней по пятам, и бойкая вдовушка кокетничала с новым поклонником напропалую. Герцогиня искоса следила за ними, раздувая ноздри, еле скрывая раздражение. Вдруг она встала, прошла через всю гостиную и, прервав уединенную беседу своего врача с рыжеволосой красоткой, властно заявила: – Мадзелли, не пора ли нам домой?… Мне что-то нездоровится. Лишь только они ушли, Христиана, подойдя к Полю, сказала: – Бедняжка! Как она, должно быть, страдает! Он опрометчиво спросил: – Кто страдает? – Герцогиня! Разве вы не заметили, что она ревнует? Поль резко ответил: – Ну, если вы приметесь оплакивать всех назойливых любовниц, у вас и слез не хватит. Христиана отошла от него, готовая в самом деле заплакать, – такими жестокими были для нее эти слова, и, сев подле Шарлотты Ориоль, оставшейся в одиночестве, удивленно и растерянно смотревшей на Гонтрана, она высказала горькую, непонятную для этой девочки мысль: – Бывают дни, когда хочется умереть. Андермат в кружке медиков рассказывал о необыкновенном исцелении старика Кловиса, у которого парализованные ноги уже начали оживать. Он говорил с таким жаром, что никто не мог бы усомниться в его искренности. С тех пор, как он разгадал уловку двух Ориолей и мнимого паралитика, и понял, что в прошлом году его обвели вокруг пальца, воспользовавшись его страстным желанием уверовать в целительное действие источника, и особенно с тех пор, как ему пришлось откупиться деньгами от коварных причитаний старика, он превратил папашу Кловиса в могущественное средство рекламы и теперь сам великолепно разыгрывал комедию. Вернулся Мадзелли, освободившись от своей пациентки, которую он проводил домой. Гонтран подхватил его под руку: – Доктор-обольститель, прошу совета! Которая из двух девочек Ориолей лучше, а? Вы бы которую выбрали? Красавец врач шепнул ему на ухо: – В любовницы – младшую, в жены – старшую. Гонтран рассмеялся: – Смотрите-ка! Мы сошлись во мнении. Очень рад! Затем он подошел к сестре, разговаривавшей с Шарлоттой. – Знаешь что? Я придумал хорошую прогулку. Поедемте в четверг на Пюи-де-ла-Нюжер. Это самый красивый вулкан во всей цепи. Все согласны. Поедем? Христиана сказала равнодушным тоном: – Мне все равно. Как вы хотите. Но тут подошли проститься профессор Клош со своей дочерью, и Мадзелли, предложив проводить их, вышел вслед за вдовушкой. Через несколько минут разошлись и остальные гости, так как Христиана ложилась спать в одиннадцать часов. Маркиз, Поль и Гонтран пошли проводить сестер Ориоль. Гонтран и Луиза шли впереди, а Бретиньи в нескольких шагах от них вел под руку Шарлотту и чувствовал, что рука ее слегка дрожит. |