Онлайн книга «Человек, который умер смеясь»
|
Хог: У вас тогда испортились отношения с Гейбом? Дэй: Мы не разговаривали. Это нас обоих беспокоило, но по-другому не получалось. Потом он познакомился с Вики, своей второй женой, и вдруг ему надоело так много работать. Как же мы тогда переругались. Персонал и съемочная группа поддержали Гейба, хотя это я их кормил, пока он альбомы записывал. Это было… дай-ка подумать — да, третий сезон это был. Я тогда уже совсем с ума сошел. Пил по бутылке за ночь, принимал таблетки, чтобы заснуть и чтобы проснуться. Очень много ел. Ни в чем не знал меры. В четвертом сезоне это меня добило. Я потерял сознание прямо в эфире. Все очень смеялись, думали, это шутка такая. Меня положили в больницу. Месяц провалялся с двусторонней пневмонией. Гейб каждую неделю выходил в эфир с каким-нибудь новым соведущим на замену — неделю Джимми Дуранте снимался, неделю Ред Скелтон. Когда я выздоровел, то поклялся за собой следить, но сразу же вернулся к прежним привычкам. И нам с Гейбом обоим надоела эта пахота. Мы просто больше не выдерживали. Это было практически единственное, в чем мы сходились. Так что мы ушли с высоко поднятой головой. Вернулись обратно в Калифорнию. Хог: Если верить Конни, именно тогда ваша жизнь… Дэй: Моя жизнь превратилась в дерьмо. (Конец записи). ГЛАВА 8 Ванда сказала, что не прочь повеселиться. Я ответил, что согласен на все, кроме роликовых коньков. Начали мы в ресторане «Спаго», куца много лет ходили все знаменитости. Шеф-поваром там был тип по фамилии Пак[51], и чтобы зарезервировать столик, нужно было знать его лично или знать кого-то, кто знал его лично. Нам достался столик у окна, с видом на автомобили и рекламные щиты на бульваре Сансет и на город вдали. На туманном небе шло к закату нежно-розовое солнце, окрашивая все в пастельные тона, и весь город казался сделанным из мармелада. Мы заказали шампанское — оно уже успело стать нашим напитком. Пока мы ждали официанта с шампанским, подошли поздороваться и обняться Брук Хейуорд и Питер Дачин. Потом подошла еще одна из бывших жен Ричарда Харриса в компании невероятно узкобедрого молодого человека, который говорил только по-немецки и не мог оторвать глаз от своего отражения в окне. Еще в тот вечер в «Спаго» обедала Ли Радзивилл[52]. И бывший член сената США не с той дамой, на которой был женат. Из этих к нам никто не подошел. На Ванде были черные кожаные брюки в об-липку, туфли на каблуке и красная шелковая кофточка на бретелях, которую в доброй половине страны сочли бы нижним бельем. Она накрасилась и была очень-очень веселой. Слишком уж веселой. На мне была накрахмаленная рубашка под смокинг с нагрудником, подтяжки с селезнями и серые фланелевые брюки со стрелками. Волосы я пригладил бриолином. Приятно было снова куда-то пойти. Официант открыл бутылку и разлил шампанское. — За бывших! — сказала Ванда, поднимая бокал. — За бывших, — согласился я. Она выпила свой бокал и наклонилась ко мне через стол, демонстрируя большую часть того, что было у нее под кофточкой. — Должна тебя предупредить, — сказала она хрипловатым голосом и очень доверительным тоном, — я не такая жесткая, какой кажусь. Она опять взялась за свое и играла на всю катушку. Я снова налил нам шампанского и подыграл ей: — Ты совсем не выглядишь жесткой. |