Книга Когда трещит лед, страница 73 – Алеся Кузнецова

– Почему Инга не с тобой?

– Дураки! В России теперь все хорошо с дорогами, но у вас по-прежнему есть дураки! Инга осталась разбираться с провокаторами. Ты бы видела, что они устроили.

– Что можно было устроить на пресс-конференции, посвященной открытию детского центра?

– Скандал! Настоящий большой и громкий скандал! Какая-то курица… Я правильно сказала по-русски?.. Выхватила микрофон и стала говорить про засилье иностранцев в Москве. Про то, что я покушаюсь на самое святое, на детство русских детишек, чтобы сделать на этом грязный бизнес. Это я цитирую. Лера, скажи мне, является ли продажа детских ползунков у вас, в России, грязным бизнесом?!

– Подожди, Эстер. В это сложно поверить. А что за журналистка?

– Вот это и выясняет Инга прямо сейчас.

Эстер в своем гневе была очень хороша. Праведным возмущением и экспрессивными жестами она просто притягивала к себе внимание посетителей ресторана. Но среди множества восхищенных взглядов Лера заметила или даже, скорее, почувствовала особый блеск в глазах человека, наблюдавшего за ними из полумрака отдельной кабинки. Она хорошо знала этот ястребиный профиль со стальными глазами-сканерами. Ее предупреждал насчет него бывший муж, и Лера изучила всю имеющуюся в интернете информацию касательно Авакумова. Она видела, как тот, не отрывая от Эстер взгляда, подозвал официанта и что-то спросил, показывая в их сторону. Официант ответил, и Авакумов задал ему следующий вопрос, все так же не отводя взгляда от их столика. Видимо, неспроста у них одна за другой идут неприятности с открытием центра. Стоит все хорошенько проверить, только не нужно раньше времени расстраивать Эстер.

Разговор с Ингой так и не пролил свет на происшествие. Похоже было на случайность. Проникшая без аккредитации на пресс-конференцию женщина, которую не знал никто из журналистов, могла бы вполне сойти за случайного хейтера, если бы не история с санэпидемстанцией и ее претензиями. Лере пришлось поднять свои старые связи, чтобы урегулировать вопрос, но чем ближе была дата открытия, тем больше она волновалась.

Андрей Авакумов отменил с утра все встречи и теперь сворачивал с трассы на проселочную дорогу. В это место он всегда ездил один. Несколько часов в пути помогали привести мысли в порядок, к тому же Авакумов любил находиться за рулем. Теперь, учитывая его рабочий график, это было почти недоступное удовольствие. Здесь уже не получалось вести машину на прежней скорости, как на трассе, но этого и не требовалось. Андрей выхватывал глазами знакомые здания и деревья, ожидая, когда увидит его.

Каждый раз, как на горизонте, в окружении раскидистых деревьев, появлялся монументальный полуразвалившийся дворец, Авакумов испытывал дрожь и восторг, как в детстве. Здесь он знал каждую лестницу и каждый угол. Он вырос в этом месте под дедовские рассказы о былом величии и красоте усадьбы. Это дед научил его быть жестким и безжалостным к врагам. А иначе… Пример из детства был перед глазами. Пример растоптанной жизни и попранной чести.

Его тайное место силы, где Андрей возрождался в одиночестве, где позволял себе быть настоящим. Он вышел из машины и на мгновение замер у входа, будто снова увидев своего деда. Сидя под старой ивой с прикрытыми глазами, тот рассказывал о прапрадеде Андрея и его брате, полковнике царской армии. История их семьи словно оживала в этом месте.