Книга Медаль благородных, страница 95 – Алеся Кузнецова

– Ну как же так? Ведь такая семья… Ну такого же не может быть.

– Мама, ты сама слышала, как Костя сказал, что ему некуда складывать вещи в квартире Карины и поэтому он разобрал и увез всю мебель.

Он забрал даже ее любимое кресло, в котором Арина не раз вела поздно вечером сеансы и иногда засыпала с книгой. Он не тронул только вещи Евы, и, на первое время, свитера и пиджаки Арины разместились в комнате дочки.

Арина не могла молча наблюдать за тем, как мама вздыхает, замечая в сториз Карины их вилки или полотенца, но продолжает их смотреть и мучать себя:

– Это ж надо! Какой бессовестный! Это же я вам дарила этот сервиз, а теперь эта бесстыжая из него пьет кофе, да еще крутит задницей перед всем миром.

– Мама, я тоже всегда в сториз показывала жизнь семьи, и ты не видела в этом ничего плохого.

– Так это же не одно и тоже!

Костя прислал документы почтой, и из них следовало, что он претендует на половину всего имущества. Арина в какой-то момент разозлилась и даже хотела подать встречный иск о назначении алиментов. Даже подумала, что забавно было бы посмотреть на Костю, которому вдруг придется устроиться на работу. Но, судя по всему, в их новой семье добытчиком стала Карина, быстро сориентировавшись, что вся эта возникшая ситуация ей абсолютно на руку, и став постоянным гостем телешоу. Теперь девушка позиционировала себя как коуч личностного роста, и никому в голову не пришло спросить, есть ли у нее хотя бы диплом о высшем образовании, как будто знания передаются вместе с мужем и остальным имуществом Арины.

Когда она поделилась новостями о пропаже мебели и посуды с Артуром, он тут же принес ей новенький белый сервиз. Сверху лежала пачка кофе и красивая перечница. Артур позвонил одним из первых, сразу же, как только стало известно о Жене. Но Арина не могла в тот момент говорить ни с кем, даже с ним. Он набирал еще несколько раз, но она так и не нашла в себе силы ответить на звонок в момент, когда почва привычного мира уходила у нее из под ног. Он прислал ей сообщение:

“Имей в виду, я ни на минуту не верю в то, что пишут”.

Неделю спустя Арина нашла в себе силы ответить: “Ты и тогда, когда в моих соцсетях была идиллия, не верил. Но в этот раз спасибо, я уже и сама в себе сомневаюсь.”

Квартиру удалось продать быстро, но найти что-то удачное по площади пока не получалось, и Арина согласилась переехать с Евой к маме. Первая же неделя совместной жизни показала, что решение было ошибочным, и Арина не стала притворяться, что ей там хорошо, а спокойно сказала об этом маме и сняла для них с Евой квартиру с мебелью неподалеку от школы.

Она пыталась сохранить свою клинику, но количество негативных отзывов зашкаливало, а центральный вход несколько раз обливали красной краской, которая все равно не могла скрыть появляющиеся новые надписи.

Как ни странно, весь гнев женщины, сочувствующие судьбе Жене, выместили именно на ней, а Игоря простили и не просто не обвиняли ни в чем, но даже жалели. Возможно, из-за того, что он страдал красиво и с упоением, демонстративно каясь в мелких проступках перед погибшей женой на камеры и подчеркивая силу любви, которая теперь с ним на всю жизнь. Он стал ходить исключительно в черном, хотя они с Женей всегда предпочитали раньше яркие тона. Арине казалось кощуственным рассказывать на камеру о своей боли. Ей хотелось спрятаться ото всех и одной в тишине зализывать свои раны. Несколько раз Артур вытягивал ее в парк, но прогулки не приносили удовольствия, и Арина старалась побыстрее оказаться в спасающей безопасности съемной квартиры, чей адрес не знал никто, кроме нескольких человек.