Книга Девушка в черной тунике, страница 75 – Алеся Кузнецова

– И что за тема? Что слушал?

– О, да это бомба просто.

– Дашь послушать?

Макар достал из сумки наушники, вложил в уши Кате. Когда его пальцы слегка коснулись ее кожи, он задержал прикосновение на мгновение дольше, чем было нужно. Она вздрогнула от прикосновений его рук и почувствовала, как мурашки побежали по коже. Он был так близко, что она ощутила легкий запах его геля для душа и внезапно покраснела.

Макар неловко поправил ее упавшую прядь волос и включил файл на своем телефоне.

– Первый голос, что пониже – это как раз Олег Аркадьевич, – его собственный голос прозвучал с неестественной хрипотцой, словно он вдруг заметил, что они вдвоем в купе за закрытой дверью. Словно они не жили вместе в одном доме, хоть и в разных комнатах, словно целый город не считал их мужем и женой.

– Тебе удалось записать их разговор?! – удивленно вскрикнула Катя, и это разрядило возникшее в воздухе напряжение и скрасило неловкую паузу.

– Я не просто так свой хлеб столько лет ем. Могу на кое-что сгодиться.

Катя вслушивалась в разговор. Некоторые слова задувал ветер, но понять, что речь шла о сделке, было совсем не сложно. Они говорили о грузе, который уже уехал, и планировали такую же поставку для новых клиентов. Переговорщики были недовольны тем, что договор им так и не показали до сих пор. Хозяин положения настаивал, что слова мэра и его собственного достаточно. Но женщины уже готовят договор, и скоро они смогут ознакомиться.

Почему-то на этой фразе Катя так явственно представила группу женщин из учительской, которую она про себя называла “юристами”, что от осознания масштабов организации у нее буквально зашевелились волосы на затылке и открылся рот:

– Я кажется знаю что за женщины готовят документы для их сделок… Я почти уверена. Меня еще вчера смутило, что в школе два учителя химии, а весь класс отпускают из-за болезни одной из них. Я даже у Нины спрашивала. Она ничего не сказала, но я поняла, что вторая группа учителей ничего не ведет в школе. Они числятся в штате, ходят на работу, “пишут методички” и ведут “Бумажную работу”. Так завуч сказала, что у них разделение между педагогами и так как учителям приходится писать и заполнять всего так много, что и детей учить некогда, то в их школе решили эффективно использовать трудовой ресурс, и одни ведут, а другие занимаются бумажными делами и отчетами.

– А я еще был против твоего трудоустройства туда! А теперь у меня ощущение, что основной мозг там и находится.

– Пазл сложился. Нам придется копнуть глубже!

Поезд мчался сквозь ночь. Перестук колес становился все тише, будто убаюкивал. Купе окутывала полутьма, мягкий свет ночника ложился теплыми бликами на стены.

Разговоры закончились почти час назад. Каждый занял свою верхнюю полку. Можно было устроиться и на нижней – в купе так никто и не подсел. Но Катя интуитивно знала: она не любит спать внизу. Там – слишком открыто, слишком беззащитно. А наверху уютно и безопасно, будто можно спрятаться от всего мира.

Поезд шел по маршруту, а у Кати появилось странное чувство: это как ее жизнь сейчас. Она давно вышла из точки «А», но до пункта назначения так и не добралась. Колеса отмеряли километры, унося в неизвестность.

Катя лежала, закрыв глаза, прислушиваясь к его дыханию. Спит ли он? Или, как и она, лишь делает вид? Сердце стучало так громко, будто могло выдать ее с головой.