Книга Стамбульский ветер, страница 15 – Алеся Кузнецова

“Beaujour! Привет!” – фраза мелькнула на экране и обожгла мое сердце. Это я научила его слову “привет”. Руки жадно потянулись к мышке и на экране открылось новое сообщение, прилетевшее следом за первым почти сразу:

“Меня зовут Эмин, я преподаю французскую литературу. Живу в Париже и уже несколько дней хочу тебе написать, но все не решался”.

Я вскочила и случайно наступила на пролитый кофе на полу.

– Кошмар, что за день! – бросилась вытирать пятно на светлом ламинате, а мысли хаотично плясали в моей голове, наскакивая друг на друга и рождая множество вопросов. Зачем он меня нашел? Неужели как-то обнаружил новую фамилию? Да и мог ли он знать старую? Я не помню. Боже, я только сейчас поняла, что вообще не уверена в том, что он знал мою фамилию. Даша, цветок в пустыни, называл он меня. От этих мыслей и воспоминания о том, как он смотрел, бросило в жар. И все же он меня нашел. Французская литература? Неожиданно… Профессор… надо же… Париж? Еще более странно… Но не более странно, чем то, что я получила от него сообщение спустя почти двадцать лет после расставания. Нет, нельзя назвать то, что случилось, расставанием. Мы разрывали свои чувства по-живому, отрывали кусками себя друг от друга, и из обнаженных ран хлестали литры крови, не меньше. Хотя кому какое дело до того, что случилось с нами столько лет назад.

Эмин, Эмин… Я вспомнила, как убегала в Москву, лишь бы успеть, лишь бы спрятаться навсегда, и не повторить судьбу его матери.

Удалить профиль? Закрыть эту страницу? Исчезнуть – как будто этого не было? Он никогда не найдет меня. Или стоит ответить так, словно ничего не случилось, и та история осталась в прошлом? А мы теперь можем просто болтать о разных неважных вещах. Может я даже спрошу “Как погода в Париже?”, а он ответит, что с утра был дождь и это совсем не похоже на залитый солнцем берег моря. И мы оба вспомним, как боялись разомкнуть объятия, хотя бы на секунду, слушая голос прибоя. И как он все повторял, что ему ночью снилось, что, если он отпустит руки, то волна унесет меня так далеко, что невозможно будет дотянуться. Дрожь пронзила все тело от воспоминаний, как он держал меня так крепко и долго, обняв всю целиком, что я стала смеяться, что скоро мы срастемся, словно сиамские близнецы, а он стал взволнованно говорить, переходя с английского на непонятные мне арабские восклицания и перемежая их выученными русскими словами. Ему приснилось, что он обнял меня и почти сразу разомкнул руки, а в этот момент огромная волна, такая большая какой он никогда не видел, подхватила меня и унесла в море. И сколько он не плыл, никак не мог догнать. Если бы я тогда знала…

Из глаз потекли слезы, но я решительно тряхнула головой, чтобы сбросить это оцепенение, налила себе стакан воды и жадно выпила. Я металась по своей маленькой кухне и не понимала, что сейчас чувствую. Казалось, прошла целая вечность, но часы настаивали, что всего несколько минут. Я вернулась к ноутбуку. Сообщений больше не было, но рядом с его фото мигал значок “в сети”. Он ждал, что я отвечу или вообще отвечу ли. Я зажмурилась, вдохнула полную грудь ворвавшегося в открытую форточку свежего воздуха и написала:

“Привет, меня зовут Даша, я живу в Москве и много лет занималась конфетами, а вчера уволилась”.