Книга Закон навязанных обстоятельств, страница 30 – Юлия Ефимова

Колчак протянул адъютанту свой кортик.

– Так точно, оставлю там мешок и вернусь, – сказал Андрей.

– Нет, дружок, – вздохнул адмирал. – Ты останешься там охранять его, как зеницу ока. Так аккуратно, чтоб никто даже не подумал, что у тебя в нем.

– А как же… – растерялся Андрей. – Но как же, по плану послезавтра поезд уходит в Иркутск.

– Вот именно, – сказал Колчак. – Если в Иркутске я пойму, что все в порядке, то пришлю за тобой, если же нет, то вот тут на этот случай инструкция, – он протянул Андрею запечатанный конверт. – Тут все прописано, кому ты должен его передать.

– Но как же вы?.. Давайте вместе через окно, – выпалил Андрей, понимая, что своим предложением нарушает субординацию и сильно обижает адмирала, но не смог сдержаться.

– Отставить! – ожидаемо прикрикнул на него Александр Васильевич. – Что за разговоры, юноша. Это приказ, приказы не обсуждаются. Идите в свою комнату и собирайтесь. Много с собой не берите и оденьтесь в штатское, чтоб не привлекать к себе внимания. Кстати, эта дикарка еще у вас в комнате?

– Так точно, – ответил Андрей, почему-то смутившись.

– Вот кто поможет вам найти дорогу к дому и пройти незамеченным местными и красными партизанами, если вдруг они выглянут из леса. Ступайте и проконсультируйтесь с ней, как и что, пусть она вас и нарядит подобающе. Может, вещи брата принесет. И не краснейте, корнет, не краснейте, от вашего успеха, возможно, зависит не только моя жизнь, но судьба всей военной компании и даже… – он замялся, хотел сказать что-то еще, но, видимо, передумал и очень сухо повторил: – Ступайте.

Иванна Андреевна Семенова, в девичестве Аюшеева, не спала, несмотря на поздний час. Она ждала звонка, вернее, видео-звонка от своего психотерапевта. После того, как ее пять лет назад бросил муж, она никак не могла справиться со своим горем. То пила, то плакала и постоянно себя жалела. Жалела, что прошла молодость, что она уже не красавица, что оставленные отцом деньги так быстро закончились, что негодяй, на которого она их и потратила, бросил ее одну; что не родила в свое время ребенка, послушав неверного супруга. Но больше всего она жалела себя за то, что должна быть приживалкой у своего отвратительного брата, которого ненавидела всей душой. Она делала ему мелкие пакости каждый день, потому что так хоть немного могла совладать с тем, что он делает ей одолжение, и радовалась его проигрышам и ошибкам, прямо как в детстве.

Все пять лет, что она провела в этом доме, она каждой клеточкой своего организма ненавидела все, что ее окружало, а особенно тех, кто ее окружал. Бабский коллектив – что может быть хуже. Высокомерная выскочка Римма, сестра первой жены брата, была хуже всех, потому как именно она считала себя хозяйкой дома, а брат ей в этом только потакал. Наедине она смотрела на Иванну высокомерно и снисходительно своими огромными черными глазами, но стоило появиться брату, делалась улыбчивой и ласковой, и вот эти перемены говорили о двуличности этой стервы, но как Иванна ни пыталась донести данный факт до брата, тот ее не слушал. На все у него имелся один аргумент: «Она меня не предала, когда мне было тяжело, а ты это сделала, так что сиди и молчи, пока я тебя не выгнал».