Книга Закон навязанных обстоятельств, страница 91 – Юлия Ефимова

На улице шел снег, а внутри все было украшено к новому году. Через несколько часов он будет в своей любимой Москве шагать по снежной каше, перемешанной с реагентами, а сейчас вокруг красивейший белый снег, такой внушительный, что кажется он вечен и не растает никогда.

Телефон зазвонил как всегда неожиданно.

– Алло, – сказал он весело. Он вообще уже сутки улыбался и никак не мог остановиться.

– Эрик Кузьмич Единичка? – спросил его официальный голос.

– Да, – ответил он, почувствовав сильнейший холод, тот самый, который нельзя спутать ни с чем.

– Примите мои соболезнования, ваша мать только что умерла.

Эрик шел по новогодней Москве очень размеренно и неторопливо. Ему некуда было спешить, дома его теперь никто не ждал. Можно было поехать к себе, но он решил отметить праздник в квартире матери, потому что так делал всегда, и пусть ее уже нет с ним, но почему-то до щемящего чувства в груди захотелось поступить именно так. Вот сейчас внутри такая боль и пустота – может, это пробивается в нем запоздалая сыновья любовь? Эрик впервые в жизни почувствовал себя действительно одиноким, присутствие мамы в его жизни делало ее нужной кому-то, а теперь он один. Никому не интересный, даже Василий Васильевич больше не звонит, значит, не понравилась его работа, не впечатлила его. Значит, и ему он не нужен.

По пути Эрик купил бутылку шампанского, любимые конфеты матери – птичье молоко и зашел в старый подъезд. В нем пахло детством, его детством, которое с уходом матери стало совсем призрачным.

– Прости, мам, я бесчувственный чурбан, который постоянно забывал тебе позвонить, – сказал он, войдя в пустую прихожую, где она обычно встречала, почувствовав его еще до звонка в дверь.

В доме было тихо и пыльно, за стенкой слышалось, как уже отмечают праздник соседи, а во дворе нетерпеливые пацаны запускали петарды. Наверное, он бы так и сидел еще долго, пытаясь договориться сам с собой, оправдать себя неблагодарного, но тут в дверь позвонили.

На пороге стояла Алька.

– Привет, ботан! Это хорошо, что ты пришел. – Она по-деловому прошагала в квартиру. – Будем вместе отмечать, мне тоже не с кем, с очередным придурком поругалась буквально с утра. Где у вас половая тряпка? – кричала она уже из кухни. – И швабра!

– Зачем? – спросил Эрик. Он только сейчас осознал, что даже не разделся, а так и был в пальто и туфлях.

– Ну, знаешь, примету никто не отменял, – напомнила Алька. – Как ты новый год встретишь, так его и проведешь. А у тебя тут пылища жуть! Все, тряпку я нашла, а ты иди елку ставь.

– Где я тебе ее возьму тридцать первого декабря в семь часов вечера? – сказал Эрик. – Обойдемся без елки.

– Как это без елки? – засмеялась в голос Алька. – Ну ты даешь, без елки! Елка – это самое главное в новом году. Не боись, я все продумала, она стоит на площадке первого этажа, дальше донести сил не хватило.

Эрик послушно принес оторванную Алькой где-то елку, а пока он ходил, подруга уже бойко закончила уборку гостиной. Поставив ель в крестовину, он направился за игрушками. Эрик знал, где они лежат, но никогда в жизни сам не доставал и не убирал их, это была мамина обязанность.

Поэтому, когда он открыл коробку с елочными игрушками и увидел сверху конверт, на котором было написано «Эрику от мамы», то впал в ступор.