Книга Долг шантажом красен, страница 65 – Татьяна Первушина

Где-то в начале десятого мы уселись в машину и поехали по направлению к станции метро «Выхино». Точной дороги я не знала, поэтому мы часто останавливались и сверялись с картой московских дорог. Бесконечно петляя по незнакомым проспектам, улочкам и переулкам, мы, наконец, выехали за город. Довольно прямая узкая дорога, забитая машинами и рейсовыми автобусами, привела нас вскоре на кладбище.

Призадумавшись о том, как, интересно, обычные люди, не имеющие машин, добираются сюда, мы припарковались на довольно большой специальной площадке и вышли из машины. Вокруг ровными рядами стояли автобусы с надписью «Ритуал». Сбившись в отдельные группки, переминались с ноги на ногу водители автобусов. Они либо курили, либо просто тихо переговаривались друг с другом.

Невдалеке мы увидели небольшое низенькое здание с огромными стеклянными окнами и дверями. Здание чем-то напоминало какую-нибудь отдаленную от Центра станцию метрополитена. Не увидев никого из знакомых, мы с Маргошей решили войти в здание. Внутри было довольно много народа. Кто-то рассматривал стеклянные витрины с венками и самыми разнообразными видами урн для праха.

Люди, не спеша, ходили по залу. Кто-то просто сидел в удобных креслах, ожидая знакомых или часа скорбной церемонии. Несколько человек стояло в очереди у наполовину застекленной комнаты, очень похожей на билетные кассы на вокзалах или в метро.

Подойдя поближе, мы поняли, что здесь родственники усопших оплачивают ритуальные услуги крематория. В прейскуранте даже был длиннющий список музыкального сопровождения церемонии прощания, и люди выбирали понравившуюся им музыку. Посмотрев на цены, проставленные в прейскуранте, мы обомлели: неужели все так дорого?!

– А что вы думаете? – охотно подключилась к нашему перешептыванию какая-то женщина в черном платке, – сейчас везде такая дороговизна. Мы теперь несколько лет долг отдавать будем.

И она, устало вздохнув, придвинулась к окошечку, просовывая какие-то документы служащей.

Через стеклянные двери здания все время входили и выходили люди. Никто здесь не рыдал и не плакал, поэтому создавалось ощущение, что мы находимся в метро.

«Империя скорби» впечатляла. Представляю, насколько богат хозяин подобного заведения. Создать такой конвейер со слаженным и постоянно работающим механизмом – это одновременно и жутковато, и вызывает уважение.

Решив выйти на воздух, мы столкнулись в дверях с Галиной Владимировной, которая увидела нас с улицы и поняла, что мы заблудились.

– Скорее, скорее, – поторопила нас она. – Сейчас уже начнется. Все собрались.

Мы вошли в другое здание, хотя, может быть, это было лишь продолжение предыдущего, я точно не поняла. Здесь тоже была очередь, вот только состояла она из домовин. Я возмутилась. Даже на тот, простите, свет, люди в нашей стране должны отъезжать по расписанию, которое часто не соблюдается, и создается очередь.

Нас пригласили в большой просторный зал с необыкновенно высоким потолком. Одна стена зала представляла из себя огромное окно. К нему спиной стояла служащая крематория, которая заученными репликами и отработанными жестами бодро продвигала церемонию к завершению. Дверь в зал, где мы находились, изредка приоткрывалась, видимо, следующая группа людей готовилась к прощанию со своим родственником.