Книга Ва-банк, страница 85 – Дженнифер Линн Барнс

Сто восемьдесят девять семей, которые так и не получили ответов.

Дин позвонил агенту Стерлинг. Я не могла перестать думать о том, как выглядело лицо Джуда, когда он говорил об убийстве Скарлетт. Я не могла перестать думать о маме, о крови, которой были перепачканы стены гримерной, о всех тех ночах, которые я провела в ожидании звонка из полиции. Они так и не позвонили. Я ждала, а они не позвонили – а когда позвонили, лучше не стало. После того как нашли тело – было ничуть не лучше.

Сто восемьдесят девять.

Это слишком много.

Я не справлюсь.

Но я все равно делала свою работу, потому что для этого здесь и находилась. Такова работа профайлера. Мы проживаем ужасные моменты. Мы погружаемся в них снова, и снова, и снова. Та часть меня, которая позволила мне отложить в долгий ящик мысли о матери, позволит мне сделать и это; но другая часть меня, которая не всегда была способна одолеть воспоминания, понимала, что я за это заплачу.

У профайлинга была своя цена.

Но я готова была платить ее снова и снова, чтобы какому-то еще ребенку не пришлось видеть кровь на стенах, вернувшись домой.

В принтере в номере почти кончились чернила, пока мы печатали фотографии тел – и это только из тех дел, к которым у Слоан был полный доступ.

Когда мы расположили их хронологически, стало ясно несколько вещей. Старые и молодые, мужчины и женщины. Жертвы были самые разные. Не было только детей.

Детей нет. Я хотела ухватиться за это, но не могла.

Следующее, что заметил мой взгляд профайлера, – то, что некоторые группы жертв были однороднее других. В одном деле жертвами становились только женщины с длинными светлыми волосами, в другом были отчетливые признаки того, что убийства совершались при удачных обстоятельствах, без предпочтений в выборе жертвы.

– Несколько убийц. – Дин рассматривал фотографии не больше тридцати секунд, прежде чем это сказать. – И это не только изменения со временем. Даже в близких по времени делах может быть разный почерк.

Для некоторых из вас выбор жертвы принципиально важен. Для других цель может быть любой.

Одиннадцать дел. Одиннадцать разных убийц. Найтшейд не убивал тех, кто погиб в Нью-Йорке. Теперь, в более широком контексте, это было проще заметить. Девять жертв, убитых в даты Фибоначчи. Все остальное – все, что сообщало, кто убийца, – отличалось. Как будто одиннадцать человек переписывали одно и то же предложение снова и снова. Разный почерк, те же слова.

Что тогда с убийцей, который орудует в Вегасе?

– Семь разных способов убивать. – Голос Слоан ворвался в мои мысли. Как и она, я сосчитала. Одну группу жертв задушили. Нью-йоркский убийца перерезал горло; еще один использовал нож, но предпочитал закалывать. Двум группам жертв пронзили сердце – одним металлическим прутом, другим – подвернувшимся под руку предметом. Две группы забивали до смерти. В парижском деле фигурировали жертвы, сгоревшие заживо.

Самое свежее дело – всего два с половиной года назад – было работой субъекта, который вламывался в дома и топил жителей в их собственных ваннах.

И еще были те, кто погибал от яда.

Слоан встала, глядя на фотографии.

– Наименьший промежуток между делами – три года. – Слоан присела и принялась раскладывать фотографии – по одной из каждого дела, для которых они имелись. С той же эффективностью, с какой она расставляла стеклянные фигурки на полке в нашей комнате, она упорядочила их, положив некоторые ближе друг к другу, а некоторые дальше. Она помахала рукой, и Майкл подал ей бумагу.