Книга Ведро, тряпка и немного криминала, страница 85 – Мария Самтенко

— Та, которая преподаёт литературу в нашей… а, пардон, уже не нашей, меня же уволили, школе. Но вы не переживайте, она не успела мне навредить. Я вызвала полицию, её подержали полдня и отпустили. Так что всё нормально.

Глаза недобитого физика удивлённо расширяются, но меня уже не остановить. Я снова присаживаюсь на краешек свободной кровати и взволнованно говорю, что плевать я хотела на дела минувших дней, и что посадить физика всё равно не посадят, потому, что сроки давности истекли, а если ему вдруг приспичит принести мне свои извинения (в чём я сильно сомневаюсь), то пусть засунет… то есть подарит их американскому президенту.

Физик недоумённо моргает, и я говорю о том, что пулю он получил по заслугам, только преступник всё равно должен быть наказан; но я не собираюсь грузить своими делами «несчастного больного» и мирно уйду, когда он ответит всего на один вопрос.

— Какой?

На мгновение закрываю глаза. Со слов Хучика мне известно, что физик не успел разглядеть того, кто его подстрелил. Так что…

— Менты говорят, что Денис Костылёв пришёл к вам потому, что кого-то боялся, — торопливо говорю я. — Скажите, кого, и я пойду. Я ни за что не поверю, что вы не знаете.

Секунду физик недовольно разглядывает меня, после чего признаётся:

— У Дениса были непростые отношения с отцом.

Какая интересная новость! А физик, помниться, был с ними знаком. Одним словом, гад…

Мне очень хочется задать ему ещё кучу вопросов и даже выпытать подробный рассказ о событиях того дня, но, думаю, это не очень хорошая идея. Ну не могу я с ним разговаривать!.. Не могу. Когда физика нет поблизости, то и прибить его не хочется, но когда он рядом, в голове волей-неволей вспоминается всякая гадость и хочется не то заплакать, не то надеть ему на голову медицинское судно. Так что пусть лучше спокойно долечивается. Поэтому я желаю ему скорейшего выздоровления и прощаюсь.

Направляюсь к двери под взглядами флегматичных мужиков (у левого так вообще какой-то ментовский прищур), и тут меня окликают:

— Марина!..

Удивлённо разворачиваюсь и ловлю странный взгляд недобитого похитителя скелетов:

— Что?..

Длинная, катастрофически длинная пауза, в процессе которой я даже боюсь моргать. В итоге он разрывает зрительный контакт, отворачивается к окну и бурчит что-то вроде:

— Нет, ничего. До свидания.

Выскальзываю из палаты и прислоняюсь к стене, едва сдерживая нервный смех. Вот как это называется? «Хотел извиниться за Гамлета, но слегка застеснялся?» Или нет, «я физик, птица гордая, и мне не пристало просить прощения!». Кажется, я всё-таки начинаю хихикать. Надо было захватить с собой немного пустырника.

Мимо палаты проходит дежурная медсестра, и под её удивлённым взглядом я кое-как беру себя в руки и бреду к лестнице.

И замираю на первой ступеньке. Чёрт с ним, с Гамлетом — физик, кажется, только что сдал мне подозреваемого № 1.

И это Ярослав Костылёв.

Спускаюсь на первый этаж и захожу в аптеку. Аптека советского типа, то есть не супермаркет, заставленный лекарствами, а будочка с застеклёнными витринами. Рассеянно перехожу от одной к другой, присматривая какой-нибудь не особо дорогой препарат от простуды — после прогулки по первому снегу горло дерет, а в носу хлюпает (хотя, может, у меня просто аллергия на физика).

В голове сами собой прокручиваются мысли о том, что Ярослав Костылёв неплохо подходит на роль убийцы. Потому, что других желающих выкинуть из окна Дениса Костылёва я до сих пор не обнаружила. Загадочная фраза физика о том, что у него были непростые отношения с отцом, ещё ни о чём не говорит! Впрочем, других вариантов у меня нет. Хотя есть — и это жутковатое предположение, что Ярослав Костылёв изнасиловал свою дочь и убил сына, чтобы замести следы. Ну и остальных, до кучи. Там вроде, кто-то из них был приёмным, но у меня совершенно вылетело из головы, кто.