Книга Дочь Деметры, страница 8 – Мария Самтенко

Кора резко мотнула головой и сцепила руки в замок.

— Ничего не случилось, — ровно сказала она. — С чего вы взяли?

— Хм, — лифт остановился, штурман махнул рукой, предлагая Коре выйти первой, и она с опаской перешагнула невысокий порожек, недовольно щурясь от слепящего мертвенно — белого света, — Опять эти лампы… Видишь ли, после нападения этих пяти озабоченных идиотов логичнее всего было бы отвести тебя наверх и сдать на ручки Деметре…

— Ну уж нет, — пробормотала девушка, опуская глаза. Пол, на который она уставилась, выглядел аномально чистым, как будто они с Аидом очутились в медицинском отсеке.

— Не беспокойся, я не собираюсь тащить тебя к Деметре насильно, — фыркнул штурман. — Нет, Кора. Дело не только в этом. Когда ты зашла в лифт на своём + 131, вся в пыли и с таким выражением лица, словно собралась выйти на –150 и покончить с собой в цехе аннигиляции мусора, я сразу понял, что с тобой что-то не так. Только это не моё дело, следить за каждой девушкой с грустной мордочкой и оказывать им психологическую помощь. Для этого есть специальные службы.

— А почему тогда… — растерялась Кора.

— Почему я вмешался, когда на тебя напали? — уточнил штурман, чуть приподняв бровь, как тогда, перед лифтом, и Коре сразу стало не по себе. — Потому, что я не собираюсь терпеть всякую уголовщину. Так в чём же дело, Кора?

Девушка мотнула головой, отказываясь говорить на эту тему, но штурман смотрел на неё, холодно и пристально, и ждал ответа, поэтому вскоре она не выдержала:

— Я… подслушала чужой разговор, — запинаясь, начала она. — Деметра…и ещё кто-то, не знаю, он ещё просил дерево для… чего-то… забыла… они ходили и сплетничали, я была в вентиляции, там хорошая слышимость… они говорили обо мне, о том, что я… — она поперхнулась словами, и снова стало больно, и глаза защипало, а ком в горле мешал говорить. — Они сказали, что я… — она не знала, как объяснить, как говорить об этом человеку, который только что спас её, который, конечно, имел право знать, но, ветви и листья, как же тяжело ей давались эти слова.

Аид Кронович остановился, положил руку ей на плечо и чуть сжал, развернув лицом к себе:

— Они сказали, что ты умрёшь? — мягко спросил он, так, словно жалел о своей настойчивости (хотя Кора сомневалась, что суровый штурман мог о чём-то жалеть). — Ты хочешь поговорить с Танатом о смерти, потому, что Деметра бессмертна, а тебе суждено умереть?

Кора обрадовано кивнула; Аид же не отпускал её, и, продолжая держать за плечо, чуть щурил тёмные глаза, пристально вглядываясь в лицо.

— Да… — сбивчиво начала Кора, прикидывая, как бы половчее вывернуться из его хватки. — Она бессмертна, а я… — она запнулась, и в глазах снова заплескался туман, как тогда, в вентиляции, и всё, на что её хватило, это резко мотнуть головой.

Как было бы прекрасно, если бы штурман отпустил её! Коре наверняка удалось бы придумать что-нибудь.

Если бы только не было этой дистанции длиной в шаг, и руки у неё на плече, и этого непроницаемого выражения на его лице, и взгляда, слишком требовательного и внимательного.

Она инстинктивно попыталась отстраниться, но штурман положил вторую руку ей на плечо, словно в объятии.

При других обстоятельствах это могло быть даже приятно. Коре редко доставалось чьих-то прикосновений — да, пожалуй, кроме гнусных лап работяг она помнила лишь нечастые объятия матери.