Книга Сокровище Хранителя Запада, страница 23 – Ольга Дмитриева

– Пару дней может лихорадить. От других последствий я тебя избавил.

– Вы не ответили на мой вопрос, – укоризненно сказала я.

Бланко резко повернулся и уперся ладонями в ручки кресла, нависая надо мной. Я съежилась под пронзительным взглядом лавандовых глаз и мигом вспомнила все свои прегрешения, начиная с испорченного камзола и заканчивая упущенным льепхеном.

– Два дня, Марта, – проникновенно начал декан. – Ты здесь всего два дня, а уже успела ввязаться в неприятности. Почему ты не в постели в такой час? И как льепхен сбежал из зверинца?

– Случайно, – ответила я, пытаясь понять, что стоит рассказывать декану, а что нет.

Одно мое слово – и достанется всем, начиная с Де Роса и заканчивая моими друзьями. Как после этого будут относиться ко мне? Уж не любить, это точно. Да и уважение так не снискать.

– Случайно? – саркастично спросил Бланко. – Судя по тому, что я видел, ты ничего не знаешь об этих животных. В зверинец вас еще не водили. Кто и зачем предложил тебе сделать это? И кто еще был с тобой?

Я сделала честные глаза и заговорила:

– Мне не спалось, я вышла прогуляться. Дверь в зверинец была открыта, а зверь выглядел таким несчастным, что я решила покормить его колбасой. А он… удрал. Три этажа пробежала!

– Врешь, – отрезал декан.

Он по-прежнему нависал надо мной и заглядывал в душу. Соврать под этим взглядом еще раз было невозможно, поэтому я сказала правду:

– Вру. И буду врать дальше.

От такой наглости он опешил. Бланко выпрямился, присел на край стола и хмыкнул. Теперь он смотрел на меня скорее задумчиво. Наверное, догадывался, что я пришла сюда из-за Посвящения и не хочу сдавать своих. А я с тяжелым вздохом задала самый главный вопрос:

– Что мне за это будет?

– Наказание, разумеется. И письмо твоим опекунам.

Я застонала, и декан добавил:

– Правда, второго мы можем избежать.

– И как же?

Бланко сделал выразительную паузу, а потом предложил:

– Не рассказывай никому о том, что произошло в этой комнате. Скажешь, что упустила льепхена, и я застал тебя за этим. А про то, что ты схватила его за хвост, умолчишь. А еще будешь молчать о том, как я тебя вылечил. Ни единая живая душа не должна узнать об этом. Тогда я не буду писать на Север и сделаю так, что ректор тоже не будет жаловаться.

Он повел плечами, как будто рисунок на спине доставлял ему неудобство. Я поспешно закивала. От такого предложения не отказываются. Но теперь меня еще больше интересовала эта странная магическая татуировка.

Я не выдержала и спросила:

– Это… ваша родовая магия? Она секретная?

– Вроде того, – сухо бросил декан. – Руки.

Я покорно протянула ему ладони. Глубокие кровоточащие порезы превратились в ссадины. Декан откупорил одну из склянок и начал обрабатывать царапины. Когда с этим было покончено, и я опустила руки, он приказал:

– Еще локти. Закатывай рукава.

Надо же, и это заметил. Я попыталась отказаться:

– Не стоит…

– Я сказал, закатывай рукава, – жестко повторил Бланко.

Пришлось делать, что он сказал. Но, расстегивая манжеты, я проворчала:

– Что вы со мной, как с ребенком?

– Ты и есть ребенок.

– Ничего подобного, – возразила я, отдирая от ссадины присохший рукав. – Я совершеннолетняя.

– Судя по твоим поступкам, годы тебе разума не прибавили.

Я насупилась и попыталась снова закатать рукав, но вырваться из хватки декана было невозможно. Поэтому безропотно позволила ему обработать ссадины и задала вопрос: