Книга Мой невыносимый сводный дракон, страница 32 – Александра Каспари

Спустя какое-то время в дверь постучали.

– Это ты, Ви? – окликнула я.

В комнату, точно вихрь, ворвалась сестра.

– Спустишься к обеду?

– Лучше поработаю. А ты?

– Сидеть за одним столом с тётушками и их несносными племянниками – то ещё удовольствие. – Она сморщила нос. – Скажусь больной и попрошу Рози принести мне обед наверх.

– Пожалуй, я тоже так сделаю.

– Полетаешь потом со мной?

– Только недолго. У меня куча работы. Прости.

Виви вздохнула.

– Ну ладно. Не буду тебя отвлекать.

– Погоди, Ви! – остановила я её уже в дверях. – Эйдан сегодня не сильно тебе досаждает?

– Меньше обычного. И даже извинился за то, что испортил мне выступление. Зато, – она сделала хитрое лицо, – я ему досаждаю больше обычного. Пусть привыкает, раз уж мы одна семья.

Помнится, кто-то из родни говорил мне, мол, с маленькими детьми труднее всего и по мере их взросления становится легче. Спорное заявление. Когда Ви была малышкой, с ней и хлопот практически не было. Во всяком случае, все они были в радость. Теперь же всё намного сложнее.

– Что, если мы полетаем прямо сейчас? – предложила я.

– Сейчас? Здорово! – обрадовалась сестрёнка. – Спасибо, Тори!

Всё ещё опасаясь за её здоровье, я разрешила полетать непосредственно над островом и не очень высоко. Радуясь возможности расправить крылья, Виви наматывала круги по внешнему краю острова – то одним боком, то другим, то задом наперёд, то выписывая над деревьями мёртвые петли, отчего у меня каждый раз замирало сердце в груди. Зато Ви была довольна и даже пообещала поменьше задирать братьев.

Так и не пообедав, я закрылась у себя в комнате и не разгибала спины, пока не закончила черновой вариант второго раздела. Мышцы одеревенели, желудок прилип к позвоночнику, а мозги будто в мясорубке перекрутили. Малейшая мыслительная деятельность вызывала такую боль, что хотелось засунуть голову в прохладный водоём, а затем влить в неё целую пинту апельсинового коктейля.

Вечерний приём пищи я тоже пропустила, а потому пришлось топать на кухню самой. В моём положении потратить четверть шиллинга на ужин в кафе – уже преступление.

Но вместо кухарки за разделочным столом оказались обе тётушки. Сегодня у одной из них волосы отливали ржавчиной, у другой – синевой, и я снова запуталась, кто из них Имельда, а кто Инельда.

– Ох, наша дорогая Виктория! – пропела синеволосая, держа в руке отточенный нож размером с саблю. – Твоё горе губит твою красоту!

– С каждым днём ты становишься бледнее, а круги вокруг глаз темнее, – подпела ей вторая, попивая какую-то зеленоватую бурду из высокого стакана. – Уж прости нас за прямоту.

– Мы желаем тебе только добра, – закивала первая.

– О нет, я нисколько не тоскую, – ответила я, – круги под глазами из-за интеллектуального труда.

– Интеллектуального труда! Ты слышала, Имельда? – повернулась к сестре синеволосая дама и та осуждающе цокнула языком. – Оставьте это мужчинам, милочка. У нас, прекрасных дам, всё должно быть связано с сердцем.

– Вы имеете в виду сердечные болезни? – не удержалась от шпильки я.

– Сердечные привязанности, милая, – елейным голосом проговорила та, что с ржавыми волосами, а её сестрица подпела:

– Одно развязалось, другое привяжется, а мы тебе в том поможем. В Линхольде самые завидные женихи, ваши столичные нашим и в подмётки не годятся.