Книга Новенькая на факультете боевых магов, страница 20 – Александра Каспари

Ой, не знаю, дышу ли.

Перед глазами снова огненная стена встаёт, как в далёком детстве. Вместо кислорода — раскалённый газ. И вся я как натянутая струна. Но шевелиться могу. И дышать, оказывается, тоже, только вместо живительного кислорода грудь распирает жидкий огонь. Кажется, выдохну сейчас пламенной струёй, как мифический дракон.

— Эй! Жива? — повторили совсем рядом, и я ощутила чью-то тяжелую руку у себя на плече.

Огненная завесь медленно опадала. Сквозь неё проглядывало донельзя озабоченное лицо Брайса и, что уж совсем неожиданно, командира «Гидр». За ними маячили остальные.

— Элла, как ты? Позвать врача? Я мигом!

Брайс подскочил на ноги, а рука на плече осталась. Чья это рука, если не Брайса?!

— Нет! Постой! — взвизгнула я, с ужасом отмечая, что сижу на земле, а рука принадлежит Фицрою, который, похоже, сам в шоке оттого, что меня тронул — вон как его перекосило. И на свою конечность глядит с таким выражением, будто на полном серьёзе раздумывает, не отсечь ли предательницу. — Я в порядке! В полном! Продолжим игру.

Наскоро ощупала руки и ноги. Всё целое. Наверное, когда я защищала руками голову, мяч угодил в ректорские часы. Звенья цепочки погнулись, стекло на циферблате треснуло, но секундная стрелка продолжала свой бег. Чуть выше запястья наливался крупный синяк.

— Что? — удивилась я. — Мы играем уже полтора часа?

— На ужин опоздали, — констатировал Кёртис.

— Кость цела? — осведомился командир.

— Вполне, — ответила я.

— Часы жалко, — протянул Эркин. — Красивые. А ссадина заживёт, чего ей сделается!..

— Налицо намеренный вред участнику игры, — объявил Карсон. Волосы у него растрепались, на лбу кровоточила свежая царапина, дужки очков погнулись.

— Какой намеренный? Ты попутал, очкастый? — наехал на Карсона громила Кёртис. Впрочем, и он выглядел ненамного лучше тщедушного Карсона.

— Счёт вели новенькие, — сквозь зубы процедил командир, — правда на их стороне. Разрешается один бросок в полностью неподвижную мишень. Если вы, конечно, хотите продолжить игру.

— Я же сказала, мы продолжим, — с нажимом произнесла я, поднимаясь на ноги. — Ты глухой, Фицрой?

— Ты совсем того, Фостер? Таким, как ты, не место в «Гидре», разве не ясно? Один раз мячом прилетело, и ты почти труп, — кипятился командир. — Реальный бой — это не детские побегушки с мячом. Ты не представляешь, что это такое на самом деле. В бой, понятное дело, никто тебя не отправит, твой максимум — вертеть перед солдатами задницей или бумажки в штабе перекладывать. Только зря занимаешь место какого-то способного парня. Из-за тебя и тебе подобных победа не приближается и в Аластурии прямо сейчас гибнут мирные люди и виновата в этом ты. Да, именно ты. Что, мозгов не хватило самой до этого додуматься?

— Фильтруй речь, командир, — предупредил Брайс. Казалось, ещё секунда — и он набросится на того с кулаками.

— Всё сказал, Фицрой? — процедила я. — А теперь слушай сюда. Я родилась и выросла в Альверии и в то время, когда ты учил в школе азбуку, я пряталась от адских гончих в подвале. Когда у тебя начался подростковый кризис и проблемы с родителями, я похоронила своих в братской могиле. Ты посещал музеи, кинотеатры, парки развлечений и всё, что там положено посещать гражданам Тройственного Союза, а я видела, как умирают от голода соседские дети, как горят наши дома, как уходят родные и больше не возвращаются. У меня не было кукол, книжек, нарядных платьев, сладостей и всего, что принято считать счастливым детством, и не только у меня — его не было у многих поколений Третьего Континента. И ты думаешь, что после этого я мечтаю спокойно перебирать в штабе бумаги или вертеть перед тобой задницей? Да во мне злости больше, чем в целом отряде адских гончих, и всё, чего я хочу — это избавить мир от исчадий зла.