Книга Новенькая на факультете боевых магов, страница 48 – Александра Каспари

— Нет. Не цепляйся к словам.

— Как скажешь.

Обычно после этого «как скажешь» шли пространные отступления о природе Третьего Континента, разнице в учебных планах Хендфорда и Балленхейда или психологии гончих и эльвов. О последнем слушать, в принципе, было интересно, но было бы лучше, если бы эта информация шла не из уст новенькой.

Но сегодня она смолчала. Сидела, уставившись в одну точку и пряча лицо так, что на щеке и подбородке не было видно язв.

— Болят? — не удержался Джед.

— Тебе какая разница? — огрызнулась она.

— Да никакой. Думаю, кем тебя заменить на игре с «Фениксами». Ты хоть мешаться под ногами не будешь.

Обиделась, хотя упорно делала вид, будто ей всё равно. Уткнулась подбородком в колено и брови сдвинула. Всё-таки девчонки все одинаковы, но эта противнее, коварнее и лживее остальных. Кого хочет обмануть, когда магом земли себя называет? Ну какая из неё земля? Огонь — неуправляемый и взрывоопасный. Браслет специально нацепили, чтобы хоть как-то его сдерживать, и сбагрили проблемного кадета подальше из Хендфорда. Вот за что ему в «Гидре» такое несчастье в виде взрывчатки с неисправным таймером?

— Доктор Коутс приглашает кадета Фостер на осмотр, — выглянула из кабинета медсестра.

Джед отлепился от стены. Почти одновременно спрыгнула с подоконника и Элла. Но задержалась и смерила командира полным презрения взглядом.

— А ты куда? По-моему, кадет Фостер здесь я, а не ты.

Яда в её словах было несравнимо больше, чем во взгляде, и Джед с такой силой стиснул зубы, что едва не сломал.

— Иди, — велел он. — Я подожду результат. И про мозоль на пятке не забудь.

Уже держась за дверную ручку, она обернулась. Так медленно и так красноречиво, что у Джеда против воли перед глазами пролетели все самые неприятные моменты, связанные с чёртовой новенькой — её появление в Балленхейде, удар мячом и её падение, пощёчина, ночное дежурство, занятие по начертательной магии, слухи о том, что они пара и, как следствие, участившиеся разборки с парнями и, наконец, его постыдное признание в том, что он разглядывает её по ночам.

— О твоей бессоннице упомянуть? — елейным тоном проговорила она. — А о том, — она понизила голос, — что ты возбуждаешься, как озабоченный пацан, когда запираешься со своей подчинённой в душе, тоже рассказать?

— Не льсти себе, Фостер, — Джед сам не понял, как оказался в непозволительной близости от неё, — меня больные не возбуждают.

— Тебе разве маменька не говорила, что девушек обманывать нехорошо? — задрала подбородок она.

— По части лжи ты любому фору дашь, — прошипел он, выставляя ладонь вперёд и, едва не задевая её чистую нежную кожу, упёрся о дверной косяк рядом с её шеей.

А ведь не так давно, несмотря на то, что в принципе не касается девушек выше пояса, он держал свои ладони на её шее. Чувствовал, как отчаянно бьётся её пульс. Да он до сих пор этого забыть не может. Но разве он этого хотел? Она сама довела, манипуляторша чёртова.

Вот и сейчас стоит перед ним с расширенными от ужаса глазами и ждёт чего-то. Розовые губы приоткрываются и дрожат. Жилка на шее тоже дрожит, а мерзкое красновато-коричневое пятно прямо на глазах увеличивается в размерах. Он задерживает дыхание, но это не помогает. Стойкий запах земляничного мыла и чего-то будоражаще-сладкого, минуя рецепторы и обонятельный тракт, пробирается глубоко внутрь и рождает там новый разрушительный циклон.