Книга Целитель(ница) на факультете легионеров, страница 58 – Александра Каспари

– Имеются! – отозвался Голдсмит. – Почему он пропадает в библиотеке вместо того, чтобы развивать свои физические данные? Легиону нужны спортсмены, а не учёные.

Реплику Голдсмита подхватили остальные, в аудитории поднялся неимоверный шум.

– Вопрос не относится к теме! Прошу тишины! – голос мисс Кушинг тонул во всеобщем гвалте.

Я стояла у профессорской кафедры и чувствовала себя преступником, привязанным к позорному столбу. Джулия Мартиндейл, пытаясь образумить кадетов, поднялась с места и что-то кричала, размахивая руками, Сэнди засвистел, но их никто не послушал.

Но стоило в аудитории появиться ректору Тентерфилду и выпускникам – всем восьмерым, – как воцарилась звенящая тишина. Я впервые увидела ректора так близко, и он поразил меня жёсткими, будто вырубленными и увековеченными в граните чертами лица, что выдавало в нём человека властного и непримиримого.

– Кадет Блэкстон, будьте добры занять своё место, – попросила мисс Кушинг, и я, прижимая тетрадку к груди, поспешила за первую парту.

Выпускники выстроились в ряд у доски. Все, как на подбор, высокие, сильные, высокомерные. И почему-то с увесистыми рюкзаками за плечами.

– Уважаемые первокурсники! Всем вам, вероятно, известно о нашей ежегодной традиции устраивать новичкам так называемую инициацию, – начал ректор Тентерфилд. Несмотря на торжественность момента, тон его отличался зловещей холодностью. – Рад сообщить, что ваша инициация как будущих легионеров или испытание на выбывание переносится на более ранний срок. А точнее, начнётся прямо сегодня.

Всемилостивые боги! Я на это не подписывалась! На моём месте должен быть Кристофер!

Среди кадетов ожидаемо поднялся ропот. Кто-то радовался и рвался в бой, кто-то возмущался. Громче всех, как обычно, разъярялся Сэм Голдсмит:

– Я протестую! Обычно испытание проводится в конце семестра! Мы только сели за парты! У нас ни знаний, ни опыта!

– Если вы сомневаетесь в своих силах, мистер, посмевший перебить ректора, – чуть повысил голос Тентерфилд, – можете покинуть академию прямо сейчас. Документы вам вышлют почтой.

– Простите, господин ректор, – пристыженно отозвался Голдсмит и сгорбился на своём стуле.

– Это касается всех, – заявил ректор. Говорил он спокойно, но каждое его слово будто пробиралось под кожу и разливалось по венам жгучим ядом. – Если вы не уверены, что пройдёте инициацию, лучше сразу заявите об этом. Ничего зазорного в этом нет. А счастья можно попытать и в другой академии.

Несмотря на призыв ректора, никто не изъявил желания покинуть Дортмунд тотчас. Даже у меня не хватило смелости признаться в том, что я собираюсь переводиться на другой факультет. Ну не сию же минуту нас ждут испытания! Я успею переговорить с деканом наедине – он должен вернуться к обеду.

– Мисс Кушинг, – ректор обратился к застывшей в подобострастной позе ассистентке, – кого вы рекомендуете к отчислению?

– Никого не рекомендую, ректор Тентерфилд, – дрожащим голосом отозвалась та, – все кадеты хорошие, перспективные.

Я упорно старалась не глядеть в сторону Уилла, но всеми фибрами души чувствовала его взгляд, оставляющий очередной ожог на моей коже. Если он меня выдаст, если посмеет сказать хоть слово, я не постесняюсь при всех высказать ему в лицо всё, что думаю о таких, как Уиллард Эванс. Пусть только попробует!