Книга Секундо. Книга 1, страница 69 – Татьяна Герцик

Король отпустил всех взмахом руки. Королева, дождавшись ухода родственников, нервно сообщила королю:

— Я перед самым совещанием узнала об изнасиловании маркизы Убари.

Леран помрачнел и сказал только одно слово:

— Опять Торрен. — Это был не вопрос, а утверждение.

— Да. А ведь у нее скоро свадьба, — голос Роветты дрогнул.

— Это мерзко. Я даже к ответу его призвать не могу, он всегда может заявить, что она соблазнила его сама, а ей лишь уступил, потому что всегда уступает женщинам. Это будет еще хуже.

— Я выделила ей к свадьбе в личное владение имение из королевского домена. Если у нее вдруг что-то не заладится с герцогом Зорион, ей будет где жить.

Король кивнул в ответ.

— Ты все сделала правильно. Но какой еще пакости нам ждать от Торрена? Нет, ты как хочешь, а я пишу указ о передаче прав наследования Юрису.

Роветта принялась горячо убеждать короля не делать этого, уверяя, что это приведет к междоусобице и только испортит жизнь и старшему сыну, и младшему. Ушла она только после того, как он обещал не рубить сплеча, а подумать.

Оставшись в одиночестве, Леран озадаченно пробормотал:

— Все же это ее двуличие меня изрядно озадачивает. Тайком она пытается отправить пасынка на тот свет, а прилюдно постоянно за него заступается. Уж выбрала бы что-нибудь одно.

Король позвал секретаря и, взяв у него клятву о неразглашении, продиктовал указ о смещении старшего сына и передаче прав наследования младшему. К этому эдикту следовало собрать подписи всех членов королевского совета, и король отправился для начала к тем, кого не нужно было убеждать и уговаривать.

Выйдя из зала в гробовой тишине, Торрен быстро зашагал по коридору. Злость туманила разум и заставляла угрожающе сжимать кулаки. Возможно, это было другое, более глубокое чувство, но принц не хотел его принимать.

Очнулся он возле покоев своей погибшей фаворитки. Удивленно оглянулся, будто хотел увидеть того, кто обманом завлек его сюда. Дверь перед ним внезапно распахнулась, выпуская двух заплаканных женщин, отшатнувшихся от него, как от чумы. Вместо того, чтоб уйти отсюда как можно быстрее, как и намеревался, Торрен был вынужден войти, чтоб никто не сказал, что принц струсил посмотреть на дело рук своих.

В спальне Аугусты одуряюще пахло запекшейся кровью и смертной болью. Этот мерзкий запах бил по нервам, не давая вздохнуть полной грудью, и принц досадливо нахмурился, осуждая себя за глупую нервозность.

Элдормесса Соллени, по горло укрытая белым плотным покрывалом, лежала на той самой кровати, на которой он так часто проводил с ней ночи, используя ее податливое тело. Вокруг последнего одра сидели ее подруги, одетые в глубокий траур, неохотно поднявшиеся при виде принца и присевшие в придворном реверансе.

Он кожей чувствовал их ненавидящие взгляды, но они были ниже его внимания. Он даже имен-то их запомнить никогда не пытался. Зачем? Вьются вокруг Аугусты, и ладно, лишь бы она не скучала.

Подойдя к мертвому телу любовницы, провел пальцами по ее впалой щеке. Кожа оказалась холодной и бледной, почти белой. Застывшее на прекрасном лице страдание говорило о муках, терзавших ее перед смертью.

В душе Торрена на миг всколыхнулись жалость и сожаление, тут же сменившееся досадой: как она посмела лишить его такой подходящей ему любовницы! Раздраженно фыркнув, спросил: