Книга Секундо. Книга 2, страница 139 – Татьяна Герцик

— А что, это не так? — и обернулся за поддержкой к остальным.

Одобряя его слова, раздались откровенные смешки кухонной прислуги, перешедшие в громовое лошадиное ржание.

Еще державшаяся до этого мгновения Амирель, почувствовала разряд молнии, исходивший от колдовского камня. Слуги испуганно отшатнулись, глядя на ее белое лицо со сверкающими синевой глазами.

— На колени! — прозвучал глухой приказ, и слуги покорно опустились на пол.

Но не все. Зубоскал и еще один уверенный в себе подавальщик остались стоять, чуть пошатываясь, но не подчиняясь приказаниям этой невесть что мнящей о себе девки.

Амирель холодно посмотрела на них и сказала одно только слово:

— Быстро!

Они, как подкошенные, рухнули следом за остальными. Амирель обвела мрачным взглядом поднятые к ней испуганные лица. Наветы и поклепы, возводимые на нее, бесили ее до кровавой пелены в глазах. Будто гневалась не она, а кто-то другой, опасный и безжалостный.

— Повторяйте за мной, — грозно велела она, подняв правую руку, — клянусь своей жизнью и жизнью всех связанных со мной одной кровью, что буду вечно служить Амирель из рода Верити и ее потомкам. Если скажу о ней или о них худое слово или предам, то пусть меня настигнет страшная кара!

Слуги, покорно подняв руки, нестройным хором повторили слова клятвы. Не глядя на стоящих на коленях людей, Амирель развернулась и пошла прочь, бросив на ходу «свободны».

Прислуга поднялась на ноги, с трудом осознавая и данную поневоле клятву, и внезапное появление на кухне, там, где господам делать нечего, избранницы короля.

Едва за ней закрылась дверь, зубоскал встал с колен, недоуменно потирая затылок, и спросил:

— Это мы сейчас что сделали? Дали родовую клятву королевской шлюшке? И для чего? Нет, вы как хотите, а я обо всем прямо сейчас пойду и донесу главе королевского тайного сыска. Уверен, после жалкой амаре не жить.

Пока он это говорил, над его головой собирался необычный голубоватый туман. Из-за чада и дыма, всегда вьющегося на кухне, увидели его не сразу. Одна из посудомоек, охнув, указала верх пальцем, остальные, заметив его, тоже удивленными глазами уставились на облачко.

Зубоскал хотел добавить что-то еще столь же «почтительное», когда на него плавно опустилось зловещее облако, скрывая его под собой. Раздался дикий, полный нечеловеческой боли вой, и все стихло. Голубоватый туман рассеялся, являя лежащий на полу скелет в истлевшей одежде.

Все охнули. Некоторые женщины, не выдержав увиденного, попадали в обмороки, но их никто не поддержал, и они бесформенными кулями грохнулись на каменный пол. Остальные потрясенно смотрели на желтоватый скелет, не веря своим глазам.

— Мы же просто судачили, ничего плохого не хотели, за что нас так? — жалобно спросила одна из кухарок, но ответа так и не дождалась. Все понимали, что впрямь переступили невидимую, но, тем не менее, крайне опасную черту.

Из коридора раздался громкий окрик мажордома:

— Чего застряли, прохиндеи! Где еда? Плетей захотели? На столах у гостей пусто! Если король заметит ваше праздношатание, не миновать вам наказания! Он с вами церемониться не будет!

Опомнившиеся подавальщики, схватив нагруженные блюдами подносы, понеслись наверх, а главный повар, велев поварятам завернуть скелет в рогожу и отнести его в подвал, чтоб позже выдать родным, принялся за приготовление еды.