Книга Примум. Книга 1, страница 129 – Татьяна Герцик

Человечек бесновался перед ней, пытаясь возвеличить себя и унизить ее, а она смотрела и думала, что бы с ним такое в наказание сотворить. За несколько дней, проведенных в одном седле с ней, Сильвер многое поведал ей об устройстве Терминуса. Она знала, что должности при королевском дворе получают не за заслуги, а по наследству, поэтому никто и не может выгнать вот таких зазнаек, как этот жалкий хранитель. Набирает себе служащих по способностям только наместник.

Но вот хранитель устал и замолчал, приказав ей убираться, в полной уверенности, что ничего другого ей не останется.

– А вы вообще знаете, кто я? – Амирель сама удивилась грозовому спокойствию своего голоса.

– Конечно, – он задрал нос и неосмотрительно процедил: – Тебя привез этот оболтус Феррун. Считается, что ты его жена, хотя в нашем храме ваш брак не освящен, а значит, ты живешь с ним в блуде! Ты просто-напросто жалкая шлюшка!

Для Амирель это оказалось последней каплей. Она перевела взгляд на второго, сложившего руки на животе и одобрительно кивавшего в такт каждому слову своего начальника.

– На колени! – вполне осознанно приказала она и с удовлетворением проследила, как хранители враз повалились перед ней на колени. – Еще раз: кто я? И подумай хорошенько, ничтожество, прежде чем отвечать, не то сильно пожалеешь!

Сэр Шриб не понимал, что с ним. Ноги подломились, как тростинки; подняться, как ни старался, он не мог. Вскинув голову и увидев ее белое от гнева лицо с пылающими синими глазами, не на шутку струсил. Он никогда не вслушивался в дворцовые пересуды, и на что способна эта женщина, представления не имел. Ну привез этот мерзкий Феррун из похода любовницу, которую почему-то выгнали из Северстана, и привез. Его это не касается.

И вот теперь, прочувствовав на себе, что эта жалкая амара запросто управляет его телом, запаниковал. Он всегда чувствовал себя выше других, находясь под защитой королевского указа о неприкосновенности дворянства, и сейчас полностью растерялся, столкнувшись с чем-то недоступным его пониманию.

Чуть склонившись к коленопреклоненным служащим, которых мужчинами язык не поворачивался назвать, Амирель мрачно произнесла:

– Ты, жалкий, слишком много о себе возомнивший человечишко, начнешь немедленно учить Рияллу вашему языку, чтоб она говорила правильно, и грамоте, чтоб она умела читать и писать. И считать! – Сэр Шриб дернулся, желая что-то возразить, но Амирель категорично приказала: – Молчать и исполнять! Если через месяц она не научится хотя бы читать, я вас примерно накажу, сэр Шриб! Как носитель истинной королевской крови я имею право наказывать всех нерадивых слуг короля независимо от их заслуг и званий! А теперь поднимайтесь и делайте то, что я вам велела!

С этими словами она повернулась и вышла.

С трудом поднявшийся с колен сэр Шриб пришибленно спросил у помощника:

– Что это было?

Тот ответил с какой-то тайной надеждой:

– Помните, вы мне говорили, – на самом деле сэр Шриб ничего подобного ему не говорил, это был лукавый прием: главный хранитель не мог оспорить мысли, выдаваемые за его собственные, – что наши короли приказывали своим подданным, а те не могли отказаться от исполнения королевского повеления? Мне кажется, это было не потому, что они уважали короля и чтили его волю, а просто физически не могли ее не исполнить, вот как сейчас мы с вами!