Книга Спасти своего врага, страница 47 – Анна Жнец

Хель была очень бледной, ее глаза лихорадочно блестели, более яркие, чем обычно.

— Ты очнулся! — воскликнула она и вдруг пошатнулась в приступе слабости.

— Что с вами, кирнари? — шагнул к ней брюнет с тонкими усиками и аккуратной бородкой в форме остроконечного клина. — Вам плохо?

— Нет-нет, — Хель оперлась ладонью о стену и коснулась лба, будто внезапно почувствовав жар. — Все хорошо.

Она снова посмотрела на Альва.

— Ответь. Ты страдаешь каким-то недугом? Можешь рассказать, что с тобой случилось?

Только сейчас Альв заметил, что сидит на диване в гостиной, куда его перенесли во время обморока.

— Никакой падучей болезни у меня нет. Я абсолютно здоров.

— Он врет, моя кирнари, — перебил его мерзкий тип с бородкой. — Любой раб будет отрицать, что болен, ибо не хочет расставаться со своими мужскими органами. Падучих надо оскоплять, чтобы не могли размножаться и передавать свой недуг дальше.

Будь его воля, Альв схватил бы эту кровожадную тварь за волосы и впечатал бы холеным лицом в стену так, чтобы нос хрустнул и по каменной кладке размазались розовые сопли. Гаденыш смотрел на Альва как на свою собственность, словно тот уже лежал перед ним на операционном столе, готовый быть выпотрошенным.

— Если он болен, его надо лечить, — заявила Хель, тоном нетерпящим возражений, и Альва захлестнул острый приступ благодарности. Все-таки его бывшая невеста очень добрая девушка!

— Но, кирнари… — не сдавался бородатый садист.

— Я всё сказала! — отрезала Хель и потерла горло, словно ощутив в нем боль или першение.

Альву показалось, что его защитница простыла, а еще ему в голову пришла странная и нелепая мысль: Хель выглядела так, будто ей неудобно в собственном теле. Она то и дело переступала с ноги на ногу, неловко поводила плечами, щупала лоб и шею.

— Вы свободны, — махнула она в сторону двери, выставляя лекаря вон. Тот был вынужден отказаться от своих притязаний на эльфийского невольника. Удаляясь, он бросил на Альва короткий тоскливый взгляд.

После того как проклятый садист убрался из их покоев, Хель надолго закрылась в ванной, а вернулась оттуда с влажными ресницами и бровями, будто все это время плескала в лицо водой. Нервно щелкая пальцами, она прошлась по комнате взад-вперед. Выглянула в окно. К этому часу снаружи полностью стемнело. На черном полотне неба проступили первые звезды. Луна куталась в туман.

Наблюдая за своей хозяйкой, Альв разрывался между горячим желанием сказать ей «спасибо» и оковами гордости.

В конце концов он спросил:

— С тобой все хорошо? Выглядишь нездоровой.

Хель отмахнулась от него и, покашливая, принялась искать что-то в шкафу, затем спрятала это что-то в кармане юбки.

— Спи, — бросила она Альву и нырнула за дверь, в полумрак коридора.

Не дождавшись возвращения Хель, Альв отправился спать. Под грохот дождя за окном он расстелил на полу гостиной тюфяк, который несколько дней назад по приказу кирнари принесла для него служанка.

Матрас был худым и бугристым. Набитый соломой, он шуршал от каждого движения, поэтому Альв очень быстро отучился ворочаться с боку на бок, хотя с некоторых пор уснуть стало для него большой проблемой. Дома, после вечерних тренировок, он падал с ног от усталости и едва успевал дойти до кровати, а здесь почти не уставал, зато целыми днями маялся от скуки. Безделье — благодатная почва для тревожных мыслей. Тревожные мысли — убийцы сна.