Книга Спасти своего врага, страница 78 – Анна Жнец

— Позаботься о ней, — старшая кирнари с любовью погладила сестру по волосам. — Ее кормить не надо, а себе за едой и прочими вещами, которые могут тебе понадобиться, придется ходить самостоятельно. Никто не будет вас навещать. Слугам строго-настрого запрещено подниматься в башню. С этого момента вы предоставлены сами себе.

Кияна передала Альву длинный железный ключ, видимо, от двери, и он понял, что должен запирать кирнари, когда уходит на кухню за едой или в прачечную за чистым бельем. Повертев ключ в руках, он сунул его в карман штанов.

— Если все закончится благополучно… — Кияна замолчала, а через секунду поправила себя: — Когда все благополучно закончится, я прикажу свести с твоей шеи рабскую метку. С тебя снимут все обвинения. Ты снова будешь свободен. Домой тебя, разумеется, не отпустят, но ты можешь найти себе место здесь, в Андере. Например, кирнару понадобится советник, который хорошо знает нашего нового врага.

«Она говорит об эльфах», — понял Альв. Он не собирался предавать свой народ, но и путь назад ему был заказан. Казалось, он завис в какой-то тошнотворной невесомости, лишившись всякой точки опоры. Раньше он был частью большой семьи, влиятельного древнего рода — и вдруг остался совсем один, неприкаянный, обездоленный, преданный самыми близкими и потерявший все.

Когда Кияна ушла, перед этим нежно поцеловав сестру в лоб, Альв заметил на прикроватной тумбе поднос с едой. Толстый кусок жареного мяса с овощами, ломоть хлеба и желтого сыра с дырками, большое спелое яблоко и глиняный чайничек.

На деревянном стуле в углу комнаты лежал комплект постельного белья на смену. Рядом на комоде стоял таз с водой для умывания и высилась горка чистых полотенец. На стенах горели зачарованные свечи в серебряных подставках.

Серый утренний свет с трудом пробивался сквозь щели между досками, которыми было заколочено окно.

Оглядевшись, Альв опустился на колени возле кровати и взял Хель за руку. Теперь, когда Кияна ушла, он мог сделать то, чего так сильно хотел. Поколебавшись, Альв прижал мягкую безвольную ладошку Хель к своей щеке и долго сидел так, любуясь расслабленными чертами прекрасного лица.

Альв опасался, что, запертый в четырех стенах, вроде как не в одиночестве, но и без возможности с кем-то поговорить, рано или поздно взвоет от тоски и безделия, но скучно ему на удивление не было. Даже в этой маленькой темной комнате занятие для него находилось всегда.

Он думал о случившемся, вспоминал свою жизнь, большую часть времени спал или любовался Хель, иногда держал ее за руку, иногда, как последний извращенец, наслаждался запахом ее волос. Протирал влажным платком ее лицо и ладони, разминал мышцы, несколько раз в день переворачивал спящую девушку с бока на бок, ибо где-то слышал, что от неподвижности плоть мертвеет и на теле появляются жуткие гниющие раны. Как долго надо пролежать в одной позе, чтобы это случилось, он не знал, но старался двигать Хель как можно чаще.

Порой ему казалось, что она окончательно перестала дышать и крепкий сон превратился в вечный. Тогда принц брал ее запястье или прикладывал пальцы к сонной артерии, пытаясь нащупать пульс.

Каждую вторую ночь Альв вскакивал от кошмаров. Ему снился Круг, разговор с отцом перед свадьбой, заточение в темнице Йолина. Как-то раз во время одной из таких ночей он, словно наяву, увидел себя, громящего общий зал гаремника. Будто со стороны наблюдал, как сдергивает с окон шторы, как опрокидывает горшки с цветами, как размазывает землю из этих горшков по плитам пола и обивке дивана. Похоже, тот чудовищный погром и правда учинил он. Сущность управляла им, как марионеткой, преследуя какие-то свои цели, а потом стерла ему память.