Книга Просто выжить, страница 15 – Полина Ром

В оставшихся трех мешочках, самых маленьких — украшения и бусинки россыпью. Некоторые нанизаны на нитку по десять-пятнадцать штук. Это можно в работы вшивать.

Бусины все круглые, стеклянные. Цвета разные. А вот граненых нет. Дома Вера интересовалась всем, что связано с вышивкой, кружевом, бисером. Много читала и смотрела. Огранка камней появилась вроде бы в четырнадцатом веке. До этого только кабошоны были. Хотя, имеет ли смысл сравнивать Землю и этот мир — кто знает. Здесь все не так. Как то внезапно навалилась усталость. Вера быстро сложила стопки тканей в сундук, сверху небрежно кинула мешочки с бусами. Завтра будет день — будет время рассмотреть. На светящуюся доску накинула одну из простых туник. Её можно не убирать — понадобится на смену. Быстро улеглась — глаза уже сами закрывались.

— Ведь как странно, думаю я на русском, а говорю — непонятно, на каком… — Это была последняя связная мысль.

— Елинка, вставай. Да вставай, соня. Эко разоспалась — и петухов не слышишь.

— Я сейчас, сейчас… Ты не ругайся, Морна.

— Дак и не думала я ругаться-та. Известно — утренний сон самый сладкий. Но всё равно вставать пора.

Елина сладко потянулась. А-а-а-ах, хорошо то как!

Взяла выданную вчера ветошку и поскакала умываться. Туалет изрядно подпортил настроение — выгребная яма в кустах. Хорошо хоть, за забором, а не во дворе. Вот летом то вонища будет. Дошла до водопада, скинула тунику, выдохнула — и прямо под прохладные струи. Выскочила мигом, растерлась до красна. Кто тут спать хотел, какой уж после холодного душа сон. Но счастье прямо распирало с утра — нигде ничего не болит, не ноют суставы, видит она — ну, наверное, как орел горный! Рассмеявшись собственным мыслям вернулась в дом. Творог на столе, глечик маленький снятых сливок, и, поменьше — с мёдом горшочек.

— Молоко будешь или чай?

— Что дашь, то и буду.

— Ну, давай молока попьем. С чаем-та засиживаться некогда.

— Морна, а здесь есть где-то высокое место?

— Это какое такое — высокое?

— Ну, что бы сверху деревню то оглядеть. Я ведь даже не представляю, как что выглядит, где что находится.

— Ой, ну чисто — новорожденная. Ну, ничо, ничо… Зайдем сперва на водопад то, посмотришь. Все оттуда видно, я тебе и расскажу заодно. Ешь давай, день то идёт.

Посуду Елина вымыла сама, тщательно натирая мешочком с мыльнянкой. Поставила сохнуть на деревянную решетку.

Морна в это время снесла варево поросятам.

— Готова? На вот, подпояшься. — Морна протягивала сложеный в двое длинный кусок веревки.

— А это зачем такое?

— Дак на обратном пути я траву домой понесу, сушить определю, а ты к луже сходишь, веток пособираешь. Они ведь мокрые будут — пока то еще просохнут, дак наши-та сухие к тому времени уже и кончатся. Это завсегда надо заранее собирать. А в руках тебе несподручно таскать веревку-та. А на поясе — в самый раз и будет. Ну, пойдём уже.

Вышли не в ту калитку, через которую ходили к водопаду. В кустах нашлась еще одна неприметная плетенка. Тропки почти не было видно в траве — совсем редко сюда ходили. Дошли до речушки узенькой, по бревну старому перебрались на другой берег и, забирая все время в верх и влево двинулись по траве, потом по камням. Шли минут тридцать и вышли аккурат на площадку возле водопада.

Елина еле отдышалась — больно крутой подъём.