Онлайн книга «Просто выжить»
|
Первую партию она высушила и разложила на столе. Теперь можно и Морну звать. — Ой, Елинька, да откуда жа така красота-та? — Это и есть тот рецепт, помнишь, я тебе говорила на рынке? Я его не сразу сделала, плохо помнила, чего сколько, ну так и видела-то совсем маленькой. Но теперь я всё точно знаю, чего и сколько класть нужно. Как лепить, как сушить. Вот этим я и хочу заняться. И тебя, если хочешь, научу. — Да я бы поучилась, Елинька, тока мне и в руки-та взять страшно этаку красоту. Оно ведь вона все какое, хрупенькое… Сломаю ещё. — Оно не хрупкое, вполне твердое. Возьми в руки то, не бойся. — Боязно… Елина взяла розочку и кинула её на стол. — Ой, побьёшь! — Да не побью, Морна, ну что ты, право, как ребенок. Я же говорю — они твердые. Конечно, если с большой высоты уронить или там, наступить — наверное сломаются. А просто в руках их сложно сломать. — Елинька, пойдем детка обедать. А уж потом придём и я возьму. Как то мне всё равно боязно. — Ну, пойдём. Я уже и правда голодная. А вернёмся — поговорим. — Вот-вот, голодная она! Дак есть надо во время, а то как прутик тонюсенька! Пойдем, детка. Я там рыбки пожарила и баку размяла с маслом, как ты показывала. Вкусно очень получается. Пойдём… Глава 27 Обедать Морна накрыла в доме. Слишком жарко на улице. А виноград на беседке тень будет давать не скоро. Не в этом году — точно. В доме прохладнее — камень защищает от жары. Серый потолок, темная лаковая мебель, блестящий, как лакированый, пол. Роскошная кровать с резным изголовьем, толстенный матрас набитый пополам шерстью и водорослями, иначе шерсть собьётся быстро, две подушки пуховые, в любовно вышитых наволочках. Вместо пледа кровать покрыта светло-серым шёлком. Просто так, для красоты. На стене, над кроватью, цвело покрывало «Морина». Тяжелое покрывало прибили к рейке, что бы не провисало, и, уже в таком виде, повесили на стену. Напротив — то самое зеркало в красивой раме. Два кресла с резными спинками — одно для Морны, второе для Вары. Для Гантея и Елинки резные табуреточки с одинаковым рисунком. Таким, как на изголовье кровати. На креслах плотные подушки — совершенно непривычная здесь вещь. У всех тарелки отдельные, из одного сервиза. Ну и что, что глиняные. Всё равно — красиво. И даже цветы стоят на столе в обливном кувшине. Сплошная лепота. На зиму нужно ещё будет в тон к покрывалу коврик прикроватный придумать. Как ни странно, цветы ежедневно приносил Гантей. Даже себе в комнате ставил в кувшин. А вот к Елинке не заходил. То ли стеснялся, то ли ревновал к матери. И даже запас сладостей, которые она привезла и выдавала ему ежедневно, не смягчил. Брал, спасибкал, глядя в сторону и убегал по своим мальчишечьим делам. Надо бы подумать, что тут сделать можно. Не стоит запускать ситуацию. Что-то мальчишку давит, а это как нарыв. Лопнет — всем хуже будет. Ели молча, Вара последнее время поправился и как-то даже залоснился. Бороду стал стрич аккуратно, дома ходил в рубашке с вышивкой и, похоже, был совершенно доволен жизнью. Банька его привела в восторг. Объявил, что она очень пользительна для здоровья, и спина от неё меньше болит и топил через день. Даже за дровами ходил сам, так как расходовать стали сильно больше. Но к лету из веток в мусорном заливчике образовывался просто завал, так что не ленись, ходи и собирай — зимой мерзнуть не будешь. В море выходил часто, деньги сдавал все Морне и не забывал подарками баловать. А себе, для солидности, завёл фляжку на поясе. Красивую, дорогую. Обтянутую кожей с тисненым корабликом по центру. Во фляжке было вино… Но пил очень редко, и, как подметила Елинка — только в присутствии гостей. Со словами — Не угодно ли по стаканчику? — наливал гостям мужчинам. Женщинам не предлагал, не принято такое. Очевидно для него эта фляжка, как ролекс для офисного планктона. Присматриваться к Елинке перестал, успокоился, и понял, что Морну она не обидит. Звал «деткой» и особо не обращал внимания. Но и помочь никогда не отказывался. Говорил: — «Эта, мы такое, завсегда пожалуйста…» Так что в доме тишь да гладь пока. «Все счастливые семьи счастливы одинаково…» |