Книга Сестры Ингерд, страница 143 – Полина Ром

«…Элеоноре идет уже пятнадцатый год, и она – радость моего сердца. Вчера его королевское величество выступил свидетелем помолвки. Разумеется, я не отдам свою девочку замуж в ближайшие два-три года. Но ее жених, которого лично подбирал король, очень по нраву и мне, и моей дочери. Ему всего восемнадцать лет, он младший сын обедневшего, но очень древнего рода. Юноша неглуп, а главное, ласков и внимателен к моей Элеоноре.

Если Господь будет милостив ко мне, то я мечтаю дожить до свадьбы дочери и, может быть, даже увидеть рождение нового графа Роттерхана.

В благодарность за тот совет, который перевернул мою жизнь, и за ваше чуткое сердце, баронесса Нордман, я хочу сделать вам небольшой подарок…».

Когда я развернула холстину, улыбка возникла у меня на губах сама собой: под тканью прятался один из ларцов. Я даже узнала мастера. Именно эту шкатулку расписывала Марта. Внутри ларца на белоснежной шелковой подушечке были закреплены украшения удивительной красоты с яркими сапфирами. Серьги, большое колье с двенадцатью крупными камнями и два разных перстня. Я с восхищением вздохнула, любуясь игрой солнечных лучей на драгоценностях.

Глава 51

Полностью из нищеты баронство удалось вытянуть только к трехлетию Алекса. Зато и рывок был очень качественный. Последние годы никто на землях баронства не голодал. Были пристроены все инвалиды и сироты, и почти каждый из них более-менее мог прокормиться сам. А кто не мог, получал помощь продуктами и деньгами от хозяев.

Однако несколько лет мой муж очень серьезно занимался тем, что многие годы спустя назовут селекцией. Начав с барана и пары овец, подаренных нам графом Паткулем в день отъезда, он медленно и терпеливо выращивал стадо, внимательно выбирая новых производителей и маток, тщательно оценивая густоту и тонкость шерсти их самих и их потомства. Все, у кого шерсть была недостаточно тонкой, отливала в рыжину или не проходила по каким-то другим признакам, немедленно браковались и продавались на сторону.

Зато потомство от лучших производителей получало самые полезные корма и воспитывалось на холоде, чтобы шерсть была гуще. На данный момент в трех деревнях баронства содержалось стадо, разбитое на части, по сорок-пятьдесят голов в каждой. И шерсть от наших животных в этом году продавали уже дороже, чем любую другую. Да, со всем чуть-чуть дороже, но даже это уже было своеобразным признанием ее качества.

Дальнейшую судьбу наших земель мы с мужем обсуждали вдвоем. Возможны были варианты: или ставить ткацкий цех и самим заниматься производством ткани, либо же провести точно такую же работу, но уже выбрав животных с белой шерстью. И тот и другой пути развития имели как плюсы, так и минусы.

Хорошая шерстяная ткань, тонкая и из качественной пряжи, ценится очень дорого. Однако и высококлассных мастеров не так уж много. Все они люди достаточно обеспеченные и вряд ли захотят переезжать на край света. Против большого увеличения бараньего поголовья было то, что животных нужно где-то пасти. Пожалуй, земли баронства вытерпят увеличение поголовья еще раза в два, край – в три, но не больше. Нужно же оставить луга и для крестьянского скота.

В общем-то, все эти разговоры были интересны, приятны, но уже не так жизненно важны. С тем, что мы имеем сейчас, голодать мы не будем никогда. Рольф не зря разделили основное стадо на три части: среди живности бывали эпидемии, которые легко могли погубить все поголовье. Мысль о карантинных бараках для новокупленных производителей показалась мужу настолько дельной, что в прошлом году такие бараки и загоны появились у каждого из трех сел. Сейчас все животные были здоровы, но случись что, хоть одна из отар да выживет.