Онлайн книга «Сестры Ингерд»
|
Когда мы уезжали, без предложения о браке остались только одна из трех сестер Мирбах, малышка Лизелотта, госпожа Кларимонда Люге и Ангела. Сестра была самой красивой из нас. И мне было очень странно осознавать, что меня выбрали из толпы, даже толстушку Гертруду выбрали, а Ангелу нет. В карете девушки трещали без остановки, и мой предстоящий брак стал темой номер один. Пожалуй, некоторое равнодушие к этому вопросу проявила только Гертруда. Она с мечтательной улыбкой поглаживала гладкое золотое колечко на полном пальчике и в беседу не лезла. Молчала и Ангела, отворачивая от меня лицо. Зато Ансельма и Лизелотта трещали за всех остальных. Прикидывали, в какой роскоши я буду жить, со вздохом рассуждая, что им так не повезло. В спальне разговоры продолжились, но теперь к ним присоединились еще и старшие сестры Мирбах. То ли по приказу графини, то ли по забывчивости уставших служанок, но сегодня свечи из спальни не унесли. Кларимонда погасила две из них, и при тусклом свете третьего огонька девицы продолжали беседу чуть ли не до утра. Ангела повернулась ко мне спиной и делала вид, что спит, а я тихо плакала и понимала, что ничего не могу изменить. Утром нас не будили, но и прогулки сегодня не было. Графиня приказала тем, кто не получил кольца, освежить туалеты, а если есть возможность, подготовить другое платье. Мне немного странно было то, что госпожа Кларимонда попросила помочь в подборе туалета Ангелу. Очень удивительно было и то, что сестрица послушно пошла и приняла активное участие в разборе тряпок. Одна из монахинь, как выяснилось вчера приехавшая с нами, увела меня и других невест в комнату, где около часа монотонно читала нам молитвы и наставления. Требовала быть покорными мужьям, почитать их семьи: родителей, братьев и сестер, быть экономными и преданными. И тогда Господь непременно воздаст… Когда беседа закончилась, девушки с облегчением убежали в спальню, а я так и застыла у окна, наблюдая, как во двор въехала карета, пара телег и десятка полтора всадников. -- Госпожа графиня пригласила твоего будущего мужа погостить у нее. Именно поэтому я буду жить здесь до твоей свадьбы: во избежание всяческих пересудов, – монахиня подошла ко мне со спины так бесшумно, что я вздрогнула, когда она заговорила у меня над ухом. Возвращаться в шум и болтовню спальни совсем не хотелось, я повернулась спиной к окну и села на невысокую банкетку, беспомощно сложив руки на коленях. Дверь распахнулась и, застыв на пороге, Ангела спросила: -- Ну почему тебя?! Чем ты могла ему приглянуться?! -- Да откуда я знаю!? – огрызнулась я. Вопрос меня взбесил. Я вовсе не желала этого брака! -- Ты ему какие-то знаки подавала? Может, подмигнула? – раздраженно продолжала допытываться Ангела. -- Какие знаки?! Ты с ума сошла… Я бы тебе этого графа даром отдала и не задумалась даже, – отмахнулась я от сестры. Мы разговаривали на русском, потому вмешательство монахини было для нас полной неожиданностью. Старуха постучала сухим пальцем по столу, привлекая к себе внимание, и на ломаном русском сказала: -- Де-ва-шка… укра-шать скром-наст! Мы переглянулись с Ангелой, и я живо спросила: -- Сестра, откуда вы знаете этот язык? -- Я была совсем юной, когда отец привез с войны пленника. Его звали Васыл. В своей далекой стране он родился рабом. Я тогда была любопытна, и Васыл немного учил меня языку. |