Онлайн книга «Законы стаи»
|
— Баронет дель Корро… Мы оглянулись и раскланялись с братом Селоном. Он, просительно смотря мне в глаза, сказал: — Ваша светлость, не могли бы вы немного задержаться? Я хотел бы побеседовать с вами… В глубине души радуясь, что неприятные новости для Оллы я выложу не прямо сейчас, я закивал головой: — Конечно, конечно. — Позвольте мне пригласить вас к себе в дом, ваша светлость? — святой брат был явно встревожен и невнимательно отвечал на приветствие и поклоны горожан, проходящих мимо. Велев Мари идти прямиком домой, я последовал за ним. С обратной стороны храма приютился небольшой домишко в полтора этажа, довольно скромный. Да и внутри убранство не отличалось роскошью — грубая и простая мебель, деревенские половики на полу, и в общем-то не сильно лучше, чем у нас в башне, на кухне. Единственное отличие — белые кружевные салфетки и шторки на окнах — этакий деревенский самовяз. Из-за них дом кажется более обжитым и уютным, с удивлением отметил я. Уловив мой взгляд, брат Селон вздохнул и сказал: — Жена-покойница навязала. Хорошая была женщина — добрая и работящая. Пусть душа ее гуляет по цветущим лугам милосердной Маас. Да вы присаживайтесь, баронет, присаживайтесь. Табуретка тоже была покрыта небольшим половичком, уже изрядно затертым. Святой брат несколько растерянно топтался у печки, открывая какие-то котелки и бормоча: — Ну, где же он… Просил ведь чайку заварить… В это время в холодных сенях послышалась какая-то возня, и зашли две молоденьких девушки, с недоумением уставившись на меня. — Пришли? Ну и славно. Баронет, позвольте вам представить — дочери это мои. Тилли и Вейта. Тилли вот значит, старшая, а Вейта — младшая. Девушки были очень похожи между собой, отчетливо читались семейные черты. Но старшая Тилли была, как не слишком четко проявленный негатив — миловидная и никакая, а вот Вейта, которой природа отпустила чуть больше красок и бонусов, выглядела настоящей красавицей. Ей было лет шестнадцать, не больше, и она светилась яркой юностью и нежностью. Я встал и поклонился девушкам, они торопливо закивали в ответ, кланяясь гораздо ниже, и святой брат довольно сурово сказал: — Ступайте, ступайте к себе. Потом чаевничать будете. По боковой узкой лестнице девушки прошуршали куда-то наверх, а святой брат, горестно вздохнув и глядя на меня глазами побитой собаки, спросил: — Теперь понимаете, ваша светлость? Я растерянно глянул на него и ответил: — Простите, брат Селон, но совсем нет. Мне показалось, что мой ответ испугал его. Взгляд стал еще более неуверенным, он вскочил с табуретки и снова начал суетиться у печки. Я подумал несколько секунд — мне не нравились эти загадочные намеки и вздохи, но и обижать его не хотелось. Слова я подбирал аккуратно: — Брат Селон, я — чужестранец. О родине моего отца я не знаю почти ничего, и никогда здесь не был. Может быть, вы объясните, что хотели сказать? Он слушал меня, так и не повернувшись ко мне лицом, но слушал внимательно — я это понял по застывшей фигуре. Какое-то время, похоже, еще колебался, а потом, перестав рыться в котелках, вернулся к столу, совершенно деревянно сел на табурет и, уставившись в кружевную салфетку в центре потертой столешницы, начал говорить. В целом, если бы я ненадолго отвлекся от своих проблем, то мог бы додуматься до этого и сам. Все было достаточно очевидно. Нищие королевские земли, которые лет пятнадцать-двадцать никто не проверял. Эдинг Шертон — сын самого богатого купца в городе, мотнулся в столицу с папиными деньгами сразу же, как только умер старый мэр, толстяк Бертон. |