Книга Усадьба леди Анны, страница 125 – Полина Ром

— Ваше высочество, — осторожно заговорил господин Дюпревиль, глядя при этом вовсе не на высочество, а на короля, — может быть костюмы и удобнее, но казна просто не выдержит таких трат!

— Зато мы не будем больше за бесценок продавать дешевую шерсть в Англитанию! Они будут просто вынуждены закупать более дорогую. На их дождливых землях, как вам известно, хорошую шерсть не получить. Зима слишком мягкая и сырая, скот болеет и выживают только те животные, у которых руно низкого качества. Конечно, птица у них превосходная, но вот овцы наши гораздо лучше! — министр торговли даже чуть приосанился и значительно поднял вверх указательный палец. — А дорогая шерсть быстрее наполнит нашу казну!

Анна замерла, боясь, что поняла все неправильно. Неужели речь идет о госзаказе?! Но ведь она просто не справится с таким объемом!

Впрочем, после слов герцога Валионе король покивал и ответил:

— Мы подумаем над этим, подумаем, — и беседа потекла как обычно, больше не возвращаясь к солдатской форме.

Провожая Анну до кареты — честь, которой удостаивались при дворе единицы, дофин серьезно ей сказал:

— Не будем торопить события, герцогиня. Отцу трудно даются такие решения. Вы сами видите, — вздохнул он, — здоровье его величества оставляет желать лучшего.

Мадам Берк тщательно скрывала свою нервозность. Два дня назад герцогине доставили письмо от мужа. Её светлость, ознакомившись с ним, пригласила к себе старшую фрейлину и позволила прочитать.

Мадам, вспоминая текст, мысленно пожала плечами: «Что же в нем было такого, в этом письме, что так встревожило герцогиню? Возможно, я чего-то не заметила?» Письмо было самым обычным: пустым, светским, вежливым. Но именно после чтения этого послания вот уже второй день герцогиня ходила задумавшись, словно пыталась решить для себя что-то важное. Даже обычный четверговый съезд гостей не вывел её из состояния легкой меланхолии.

Собрались у беседки. Прислуга, поставив легкие плетеные кресла, несколько небольших столиков с легкой закуской и кувшинами холодного травяного взвара, удалилась. На таких встречах гости привыкли сами обслуживать себя. Никому не нужны были лишние люди, слушающие и наблюдающие.

Сумерки были прекрасны. Легкий и ласковый ветерок покачивал тяжелые гроздья цветущих кустов и яблонь, осыпая землю дождем невесомых лепестков. Иногда, словно пробуя голос, раздавалась трель соловья, но почти тут же стихала.

Даже разговоры гостей сегодня были на редкость миролюбивы. Никто не спорил о достоинствах и недостатках недавно вошедшего в моду аллегорического стихосложения. Никто не пытался изящно уколоть оппонента неопровержимым доводом. Напротив, все чувствовали какое-то странное умиротворение и больше молчали, изредка прихлебывая холодный взвар с медом.

— Смотрите, как красиво…

Леди Мишель закинув голову, разглядывала восходящую луну. Огромную и яркую, розовато-серебряную, таинственную и немного пугающую.

— В древности ее считали покровительницей рождения и смерти — тихо, без обычного ехидства в голосе, сказала мадам Селин.

— Рождение и смерть?! — в голосе Фелиции слышалось удивление. — Разве они сочетаются?

— Очень часто сочетаются, девочка, — ласково улыбнулась ей пожилая дама. — С возрастом ты поймешь и узнаешь.

— Увы, леди Фелиция, — подтвердил месье Шаброль, поправляя пенсне на носу, — так и есть. Дуализм^[25]— сложное понятие, но если вы пожелаете, мы посвятим ему следующие уроки.