Книга Усадьба леди Анны, страница 56 – Полина Ром

Стайки детей, иногда попадающиеся на глаза, далеко не все были заморены работой. Мальчишки играли, дрессировали собак, рыбачили или купались в довольно прохладной воде мелких речушек. Девочки за работой встречались чаще. Несли корзинки с едой на обед родителям, пасли гусей. Девочек постарше можно было увидеть на мостках у воды, за стиркой. Обычная, в общем-то провинциальная жизнь текла своим чередом.

Кое-где к горизонту уходили бесконечные линии виноградников. Местами на полях возились люди, собирая самые поздние сорта. Часто встречались телеги, груженые огромными корзинами с гроздьями разного цвета: от янтарно-прозрачных до лилово-черных, припудренных пыльцой. И над всей провинцией плыл хмельной запах виноградного сока.

Земли, как поняла герцогиня, были не так уж и велики. Конечно, существовали и придомовые огородики, и даже несколько ветряных мельниц помахивали путникам крыльями. Но основное место занимали плантации винограда.

— Слава всевышнему, завтра до полудня мы уже прибудем на место, — со вздохом заявила мадам Трюффе. Дорожная усталость накопилась у обеих женщин. — А сегодня последний ночлег в чужих комнатах, — смиренно добавила она.

— Кто сегодня будет нас принимать?

— Шарль Леруан и его жена. Это он арендует виноградники у герцога.

— Вы так хорошо знаете местность и людей, — Анна сказала это вовсе не из желания как-то задеть мадам, а просто для поддержания беседы. Ей казалось, что мадам даже немного смягчилась с того момента, как въехали в на свои земли.

— Я выросла здесь, в Терси, недалеко от шато Санта Лафи.

— О, а как же вы оказались в столице?

— После смерти родителей меня приютила бездетная тетка. Она же и составила для меня блестящий брак, пусть ей ангелы поют там, куда нет пути смертным.

— Значит, у вас здесь есть дом?

— Конечно, нет! Зачем мне дом в такой дыре? — несколько высокомерно ответила мадам. — Он был продан, и эти деньги послужили мне приданым. Усадьба называлась Арль, на землях выращивали подсолнухи.

— Это очень красиво: целое поле золотых подсолнухов!

— Это так скучно и провинциально, — огрызнулась мадам Трюффе. — В Парижеле давно никто не восхищается простотой сельского быта! В моде утонченные искусства и беседы, а не вот это вот все, — она раздраженно потыкала в окно кареты. — Уверена, что с тех пор усадьбу продали уже не раз. Там слишком мало земель, и она себя не окупает.

— Вы… Вы жалеете, что вам пришлось уехать?

— Разумеется, жалею! В Парижеле я устроила свой дом на современный лад. У меня даже висел шнурок для вызова горничной! Ко мне по четвергам приходили на ужин художники и поэты! Я имела честь принимать самого мэтра Эллино! Понимаете?

— Но почему вы не остались там, мадам Трюффе?

Она раздраженно махнула рукой, явно не собираясь отвечать на вопрос, и ткнула в свое окно:

— Смотрите, сейчас будет длинная буковая аллея, а в конце дом господина Леруана. Помнится, в молодости он был прекрасен, как ангел божий! Я, даже была чуть влюблена в него! Ах, какие дивные золотые локоны у него были! Все же это так волнительно: увидеть старых знакомых!

Прекрасный, как ангел божий, господин Леруан обладал изрядным пивным пузом, обширной лысиной и классически-красным бугристым носом — носом алкоголика. Возможно, в молодости его локоны и были золотыми, сейчас же жиденькие сальные пряди, что остались над ушами, свисали печальной бахромой. Жена его больше всего напоминала невзрачную мышку: и серым скучным туалетом, и серым кружевным чепцом, и даже серым тощим локоном волос, по всем правилам парикмахерского искусства выпущенным на впалую сероватую щеку.