Книга Переполох меж Граней. Турнир четырёх Академий, страница 171 – Анастасия Милованова

И зная всё это, я ещё больше удивляюсь тому, что Фалиса потратилась на приобретение планшета, умеющего записывать видео.

Дрожащими руками запускаю проекцию и уже через пять минут исповеди понимаю – это моё спасение. Мачеха как на духу сдала Аластаса с потрохами. Более того, она открыто обвинила бывшего компаньона во всех убийствах и предсказала его попытки устранить саму Фалису.

– Как в воду глядела, – с грустью отмечаю я, выключая устройство и снова пряча его под матрас.

Теперь оставалось решить, отдавать планшет дознавателям или нет. Была бы возможность сделать копию – и тогда никакой проблемы не было бы.

– Я подумаю об этом при следующей встрече, – даю себе обещание.

Мне иррационально хочется довериться Иветт и Афелису, но для начала нужно получить доказательства их порядочности.

Повернувшись на бок, я гипнотизирую стенку камеры. Золотистые прожилки на её зелёной глади будто пульсируют, погружая меня в состояние между сном и явью.

Я устало прикрываю глаза, а в следующий момент просыпаюсь от дикой боли в голове и взвывшей сирены. И нахожу себя в противоположном углу от кровати!

Но я совершенно точно не вставала!

В шоке оглядываюсь, ничего не понимая.

– Попытка побега! – в камеру врываются сразу четверо красно-чёрных «Клинков».

Мужчины застывают на пороге, хмуро оглядывая меня.

– Э-э-э, я, вообще-то, тут. – Развожу руками, морщась от боли в голове.

– Был зафиксирован прорыв охранного контура, – чеканит один из «Клинков», судя по всему, главный в карауле.

Он проходит в камеру и оглядывается.

– Применяла магию?

– Только пирима звала, – честно признаюсь я.

– Нет, это не то, – качает головой «Клинок».

– Себ, да сбой, видимо, – сонно зевая, окликает его один из напарников. – Ты видел, что в городе творится? Сейчас и запуск кофеварки может помеху дать.

Старший не отвечает, лишь цепко сканирует сначала камеру, затем меня.

– Не чуди, девочка, – предупреждает он меня. – Лучше спать ложись и молись, чтобы твои друзья нашлись. От них много чего зависит.

– Да мне самой интересно, куда они подевались, – ляпаю я, по-прежнему пребывая в растерянности от произошедшего.

«Как я в одну секунду оказалась в другом конце камеры?» – именно с этими мыслями провожаю охранников и уныло плетусь к кровати.

Откровенно, я не надеюсь на быстрый отход ко сну, но реальность умеет удивлять. Мозгу плевать на растревоженное сознание, он часть уставшего организма, а потому я улетаю в сон почти мгновенно. В странный сон без сновидений. Меня просто окутывает безмолвная тьма.

А наутро меня ждёт сюрприз. Никто не приходит. Меня исправно кормят, но ни дознавателей, ни кого-либо другого, ни даже, прости господи, Аластаса – меня будто забывают в этой камере.

И если поначалу я радуюсь такой передышке, то через три полноценных сна, меня накрывают панические атаки. Измученная мыслями о ребятах, об их судьбе и, главное, о Рике, я чувствую, что начинаю сходить с ума.

Больше всего этому способствует странная тишина в камере. Мне словно наушники надели, настолько глухими кажутся все звуки. В какой-то момент мне даже кажется, что я просто оглохла. И это пугает ещё больше, потому что чем больше нахожусь в таком состоянии, тем больше погружаюсь в себя. Мне кажется, что даже сердце стучит как-то оглушительно громко, с каждым новым ударом заполняя комнату водопадным грохотом.