Книга Переполох в Загранье, страница 107 – Анастасия Милованова

Иво нахожу на отшибе, сидящим на поваленном бревне и безуспешно пытающимся остановить кровь, обильно вытекающую из разбитого носа. Пепельные волосы окрашены в бордо и сваляны в колтуны, одежда на мужчине изорвана, через дыры видно большое количество ран. Но при этом Беаликит держится так, будто ничего не произошло. Лишь периодически зло сплёвывает кровавую слюну.

– Давай помогу. – Стремительно подхожу к нему и отвожу ладонь от его лица.

Натыкаюсь на прищуренный взгляд разноцветных глаз. Резерв у ливекца пуст, а потому и иллюзия с него спала. Не отдай Адиллир приказ не трогать Беаликита – местные бойцы уже бы раскатали Иво. А так… Он просто стал изгоем в лагере.

Но я намерена изменить эту ситуацию.

– Почему помогаешь? – морщась от боли, интересуется Иво.

Его голос хрипит и просаживается, видимо, одним лицом травмы Беаликита не ограничились. Кладу поднос на бревно и бегло осматриваю ливекца. Дышит прерывисто, возможно, пострадали рёбра.

– Потому что верю, что ты нам друг, – глядя прямо в глаза Иво, отвечаю я.

И с внутренним обмиранием вижу, как он отводит взгляд!

– Иво?

Дёргаю его за подбородок, не заботясь о том, что ему может быть больно. Он мне сейчас делает больно!

– Что? – кривится Беаликит.

– Скажи правду.

– Я её не знаю, – огорошивает меня ответом ливекец.

– Как?

Я даже отшатываюсь, не веря своим ушам. Ты либо виновен, либо нет. И кто, как не ты сам, должен об этом знать?

– Вот так! – злится Иво, сжимает и разжимает кулаки и бессильно опускает голову. – Я не виноват в смерти Интегры, но виноват, что создал ту ситуацию.

Он смотрит строго перед собой и зло сопит. Плечи дёргаются, а грудная клетка дрожит от попытки сделать полный вздох.

Секунду я смотрю на него, чётко решая для себя: он мне не враг. Ни тогда, ни сейчас.

– Что ты делаешь? – Иво удивлённо вскидывает глаза, когда я подхожу к нему и широкими взмахами рук окутываю его грудь зелёным сиянием.

– Лечу, – констатирую я факт. – Местными средствами, – киваю в сторону подноса, – делу, очевидно, не поможешь. Это, конечно, не пламя Гитрис, и моментального излечения не гарантирую, но к утру поправишься.

Какое-то время Иво молча следит за моими движениями, не вмешиваясь и никак не комментируя. Постепенно его раны затягиваются, синяки светлеют и практически исчезают. Правда, глубокий порез, что тянулся от запястья до локтя, заживает криво, оставляя после себя длинный уродливый шрам. Как и рассечение брови – там теперь красуется тонкий светлый рубец.

– Извини. – Я оглядываю Иво и, недовольная результатом, раздосадовано поджимаю губы. – Силы не хватило на качественное излечение.

Беаликит в ответ берёт меня за ладони и смотрит на меня так знакомо и светло, что я невольно начинаю улыбаться. В глазах ливекца светится искренняя благодарность, которая, впрочем, быстро скрывается за привычной иронией.

– Я буду носить эти шрамы с гордостью, – заверяет он меня.

– Потому что они украшают мужчину?

– Потому что это свидетельство того, что друг поверил мне. Несмотря ни на что. Поверил и вылечил, – говорит он с очень серьёзным выражением на лице.

Его слова касаются моего сердца, заставляют увериться в правильности решения. Иво нам действительно не враг, а такая же жертва собственной доверчивости.

Шум с противоположной стороны лагеря вытряхивает нас с Беаликитом из этого момента единения. Я резко оборачиваюсь, желая узнать причину всеобщей суматохи. В нашу сторону идёт отряд «Клинков», которых Адиллир послал на поиски Хуча и Арчи. Но как ни вытягиваю шею, парней с ними я не нахожу. А когда командир проходит совсем близко от нас и машет головой, так и вовсе опустошённо осаживаюсь на бревно.