Книга Печать секретности, страница 20 – Ирина Дегтярева

Вася щелкнул пальцами, вспомнив: «Комплекс разведки, управления и связи. КРУС. Точно!»

Теперь он чувствовал себя увереннее, толкнув дверь в кабинет шефа. Вторая, внутренняя дверь была приоткрыта, и из нее тянуло смесью запахов табака и кофе. Курить в кабинетах запрещено. Позволить это бесчинство Ермилов мог только одному человеку – Горюнову. Уже заходя, Василий боковым зрением увидел длинные ноги, вытянутые с дивана, в возмутительно блестящих темно-синих ботинках.

– А вот и наш Василий Стефанович прибыли, – раздался хриплый насмешливый голос.

Егоров заметил, что Горюнов успел переодеться. А Ермилов не выглядел таким уж сердитым. Скорее, находился в легком нервном возбуждении, как старый охотничий пес, который уже не слишком бодр, но запах дичи заставляет его мобилизоваться.

– Петр Дмитрич ввел меня в курс дела о гибели Салибаева, – Ермилов веером разложил на столе те самые фотографии.

– Там, правда, парочки фоток не хватает, – подал голос с дивана Горюнов. – Наверное, у Леонида оставил. Ты не видел у себя на столе?

– Да, валялись какие-то, – согласился Вася, подумав: «Не в альбом же их на память вклеивать. Пускай забирает, жмот!» Он удивился, что Ермилов довольно спокоен по поводу вчерашних посиделок Васи и полковника Горюнова. Или Петр деликатно умолчал о них? Но Лёне разболтал…

– Нам, так или иначе, придется взаимодействовать, – Ермилов поманил пальцем Петра, чтобы тот пересел к приставному столу для переговоров. – В УБТ дело Салибаева, разработки его контактов, у нас – картонка с микроточкой и туманная расшифровка.

Василий догадался, что Горюнова все же посвятили в детали истории с картоном. Но, вероятно, только для того, чтобы получить от него информацию взамен.

– Никаких лишних сотрудников. Только, как говорится, ты да я, да мы с тобой.

– А Говоров? – напомнил Вася.

– Ваш Говоров – башка. У него фотографическая память. «Бааш» на османо-турецком означает «глава», «голова», для тех, кто не знает. – Горюнов отошел к дивану и вернулся, захватив с журнального столика пепельницу. – Берем его в дело.

Егорова заинтриговало, каким образом, пообщавшись с Леней от силы полчаса, Петр смог понять, что у того особенная память. Вряд ли Говоров хвастался перед едва знакомым полковником.

– Не обольщайся! Мы как бы на разных электричках, – Ермилов изобразил крупными ладонями встречное движение. – Мгновение ты будешь видеть наше смазанное изображение, а затем ту-ту. Мы отправимся за агентом, а ты – отрабатывать связи Салибаева.

– А я-то надеялся, – хрипло засмеялся Горюнов. Он смял едва прикуренную сигарету. – Пойду я к своим террористам, раз меня здесь не поняли. Ты, Олег, жук. Я так и не увидел текст шифровки. Я вам про красное, а вы мне про длинное.

– Текст шифровки тебе ничего не даст, – Ермилов встал из-за стола, чтобы попрощаться. – Петя, жду тебя в воскресенье с Сашенькой. Она вернется к выходным?

Егоров еще не слышал таких теплых интонаций в голосе шефа. Посмотрел на него исподлобья, ожидая, что тон вот-вот изменится на прохладный, едва Петр шагнет за порог кабинета.

Горюнов кивнул с весьма недовольным лицом. Он уже разминал в длинных смуглых пальцах очередную сигарету, как видно, мечтая выйти на улицу и закурить. В курении единственно проявлялись его эмоции. Вася успел его немного изучить за время общения в Сирии. Петр выглядел довольно бесстрастным и угрюмым, даже когда шутил.