Книга Печать секретности, страница 27 – Ирина Дегтярева

– Он считает, что у тебя тьма-тьмущая знакомых во всех сферах. Вот и Щеглов тебе известен. Что ты довольно изобретательная, чтобы найти мне подходящее амплуа и как представить Щеглову и его коллегам так, чтобы не подставиться самой, даже если мне через какое-то время придется все же открыть им карты.

– О уже и коллеги Щеглова возникли на горизонте! Вот так и садятся на шею.

– И кстати, – улыбнулся Василий, поудобнее расположившись на тонкой шее Меркуловой и свесив ноги, – ты бы у своих знакомых выяснила, как и где добывать новые темы, к кому обращаться из военного начальства, чтобы дали добро на интервью с офицерами и спецами в области оборонных разработок, как дело обстоит с цензурой в этой сфере? Наверняка военные разбалтывают журналистам больше, чем в итоге попадает в эфир или на страницы газет. Все оседает в ушах и диктофонах журналистов. И не всегда приходится рассчитывать на их внутреннего цензора, чувство такта или банальную порядочность.

– Да, порядочность стала банальной, – согласилась Меркулова. – Значит, оборонные разработки? Новинки вооружения… Ну не знаю. Попробую разузнать, поговорю с людьми. Но тебе только расскажи что-нибудь… – Меркулова фыркнула и почесала затылок своей спицей, не вынимая ее из пучка. – Вот так вот поговоришь с такими, как ты и Ермилов, душу распахнешь, а потом вдруг, бац, и выезд за границу захлопнется.

– А тебе так уж нужна та заграница? – Вася отпил кофе.

– Да бог с ней, с заграницей! Надо знать, у кого и что спрашивать. Уметь делать выводы. Ты что, не понимаешь, что многие из этих «патриотических репортеров» откровенные конъюнктурщики. Подул ветерок, запахло порохом и портянками – и они все нацепили броники и камуфляж и пустились плясать вприсядку.

– Погоди, ну есть же, так сказать, идейные товарищи? – недоверчиво поглядел на нее Егоров.

– Само собой. Вот только они тем более с тобой откровенничать не станут, я имею в виду как с представителем твоей конторы. Они пуленепробиваемые, принципиальные. А ты, как я поняла, хочешь заглянуть в потаенные уголки их творческих мастерских, если уж изъясняться образно. У этих ребят там чистота и порядок. В самом деле. Скелетов в шкафу не наблюдается. Ты же жаждешь отыскать яблочный огрызок, висящий в углу на клоках паутины.

– Зачем мне огрызок? – оскорбился Егоров, понимая, почему шефу интересно общаться с Олесей. Уследить за полетом ее мысли не так-то просто. Нестандартно мыслит. Нестандартно выражается. – Ты считаешь Щеглова таким, пуленепробиваемым?

– А вдруг в огрызке «жучок» замаскирован? – Олеся ответила лишь на первый вопрос, улыбнулась и пожаловалась: – Эти маффины только раздразнили аппетит. Тут подают что-нибудь более существенное, чем дым от кальянов? – Она поймала проходившего мимо официанта и заказала пиццу. – Как я должна тебя представить, чтобы тебе откровенно приоткрыли дверцу в свой творческий чуланчик, – вот загадка. Я не хочу сказать, что эти ребята не патриоты или готовы предать за сто долларов. Просто их подход к жизни не столь романтичный, как твой или мой. Более циничный или даже реалистичный, но цинизм их в рамочках. Зарабатывать ведь надо.

– На журналиста ведь я не потяну?

– Вряд ли! Тебя в твоем костюмчике и галстучке за версту можно идентифицировать как обитателя дома два, как любит называть Ермилов вашу Контору. Если ты сделаешь лицо попроще, будешь улыбаться, как американец, глуповато и лучезарно, наденешь чего-нибудь оверсайз… Ну свитер растянутый и потертые широкие рэперские джинсы. Или у тебя полный шкаф костюмчиков?