Книга Печать секретности, страница 88 – Ирина Дегтярева

– Ему хорошо говорить «не совершать ошибок», – ворчал уже к вечеру Говоров. – Пойди в воскресенье кого-нибудь в кадрах найди. Это во-первых. – Он отвел телефонную трубку от уха. – А во-вторых, наших, кто там на местах. И они все в загуле. Ты-то в Ижевске тоже то на охоту, понимаешь, то на рыбалку…

– Ладно-ладно, – прервал его Василий. – Знаю я тебя, ты вымозжишь свое, со смертного одра поднимешь. Хоть что-нибудь есть?

– Что-нибудь… – Леня повесил трубку. – Представь себе, по первым прикидкам никто из списка в командировки за последние полгода не выезжал. Что называется, приплыли.

– Официально не выезжали, – напомнил Егоров, потягиваясь и поглядывая на часы. – Прав шеф. Предатель мог выезжать в нерабочие дни на своей машине, но это вряд ли, свой номер наверняка не светил нигде. Брал, может, тачку у приятеля. В общем, вариантов огромное количество и работы у нас соответственно. – Вася повздыхал. – Опрашивать их знакомых и друзей – значит нашуметь как слон в посудной лавке.

– Ничего, придется проявить фантазию, как любит говорить шеф. Каждый раз придумывать достоверный повод для опроса. Надо это делать так, чтобы эти самые соседи-знакомые не подошли к подозреваемому после опроса на следующий день и не сказали: «Представляешь, меня спрашивали вчера про твои поездки по выходным…»

Еще днем заглянул к ним Саша Петров и сообщил, что он возбудит дело только после графологической экспертизы почерка Снегирева. Он ли собственноручно написал посмертное признание? Саша, тощий и веселый парень, нисколько не унывал по поводу воскресной работы. Просмотрев материалы, которые есть у оперативников, он присвистнул и согласился, что пока в наличии имеется полуживой Снегирев в качестве подозреваемого и дело, в общем, шаткое. «С чем в суд пойдем?» – посетовал он и ускакал так же бодро, как и появился, дожидаться экспертизы. Теперь необходимо было еще раздобыть образцы почерка, чем Василий озадачил Шестакова.

Василий подпер голову руками, рассматривая список подозреваемых снова и снова. Двое из Подольска и двое из Сергиева Посада. Проблема только в том, что они из того Сергиева Посада, который закрытый город, один из двух уцелевших и продолжающих существовать в том же закрытом режиме после 2001 года.

«Подольск вполовину ближе к Москве, чем Посад, – прикинул Василий. – До Ижевска почти два часа лету. А тут все-таки рядом. Можно и самому смотаться».

– Что у этих ребят с выездом за границу? Когда, куда? Леня, ты проверил? Да оставь ты свои сапоги! Успеешь домой.

– Не знаю, как твоя Виктория, но моя меня из дома выгонит совершенно точно.

– Утром ты был полон оптимизма, – укорил его Василий. – Соберись!

– Ну выяснял, конечно. Климов никуда не выезжал. Кинкладзе и Васильев побывали в Египте и Турции до того, как стали невыездными. Но тогда они и особого интереса для спецслужб не представляли. Кинкладзе ездил еще студентом. Согласись, маловероятно. Васильев только начинал работать. Тоже вряд ли. – Говоров заглянул в блокнот, сверившись с записями. – Четвертый, Модестов, посетил Голландию и Польшу.

– Цветовод, что ли? – пошутил Егоров, вспомнив, как мать говорила, что всё для сада-огорода привозят из Польши или из Голландии.

– При чем здесь?.. – вскинул глаза от списка Леня, и его усталое лицо вызвало у Егорова жалость. Василий подумал, что такие трудяги, как Говоров, едва ли дорабатывают до пенсии – инфаркт его свалит от переутомления. Тихо, без фейерверков работают и уходят незаметно. – Иди ты, Васенька, куда подальше! Уж не знаю, что его там привлекло. Может, квартал красных фонарей или еще чего. Но факт остается фактом…