Книга Печать секретности, страница 91 – Ирина Дегтярева

Он быстро свернул разговор и, дернув с вешалки куртку, проинформировал Леню, ожидавшего распоряжений:

– Остаешься за старшего. Я к Григорьеву.

За ним захлопнулась дверь. Говоров вздохнул и пробормотал: «Узнать бы еще, кто этот Григорьев». Леонид уже успел утром сдать диктофонную запись разговора со Снегиревым экспертам с санкции Ермилова.

Семен Данилович оказался лет восьмидесяти, бодрым, чуть прихрамывающим, наверное, после недавно перенесенного инсульта. В его квартире, куда он безбоязненно пустил Егорова, пахло валокардином и гремучим коктейлем из мазей и растирок, которыми старик лечил радикулит. Он тут же пожаловался, тыча в спину, обернутую красным мохеровым шарфом. Эти шарфы были в моде в семидесятые – восьмидесятые. Егоров – старший носил такой же, страшно колючий, под белым отложным воротником громоздкой дубленки – тогдашний писк моды.

Удостоверение Васи дед посмотрел мельком. Он и так понял, кто перед ним: вот что значит человек советской закалки – кагэбэшников за версту чует.

– Димка? Был три дня. Помогал, когда меня из больницы выписали. Инсульт меня шарахнул. Встретил на такси, все чин по чину. Продукты закупал. Бегал как наскипидаренный.

– Он отлучался надолго?

– Да какой! Я же говорю, со мной сидел как пришитый. В магазин на полчаса разве что. А случилось-то что?

– Вы не волнуйтесь, пустяки. Очень хорошо, что он был у вас. Вы могли бы изложить это в письменной форме? И вот еще… Может, кто-то его видел здесь? Соседи, родственники? Он ведь ваш племянник?

– Племянник, – задумчиво согласился старик, припоминая, кто приходил к нему домой. – Так соседка же была. Она ведь убиралась и готовила нам. Олимпиада Трофимовна из двадцать седьмой.

От деда Егоров вышел с показаниями старика и его соседки о том, что Снегирев практически безотлучно находился все дни пребывания в Москве дома у дяди. Выходил максимум минут на двадцать и возвращался с продуктами. За этот короткий срок нельзя было и затариться, и съездить в район Троекуровского крематория, тем более Григорьев жил на другом краю Москвы. Вася только лишний раз убеждался в своей правоте. Снегирев не предатель. Во всяком случае, не тот самый, кому адресовались шифровки в картоне.

Тут его и застал звонок от Титовой:

– Василь Стефанович, я, похоже, напала на след.

– Поспокойнее. – Егоров вспомнил, что отправил Инну в Подольск опросить под благовидным предлогом соседей и знакомых Модестова. Он ездил в Москву. Правда, не в тот самый день. Но ездил и по области, это помимо командировок. – Что ты там нарыла? – Он поморщился. – И поменьше патетики. Вкратце.

– По словам соседки, он уходит примерно в одно и то же время, по четвергам, вечерами. Понимаете, к чему я клоню?

– А соседке какое дело, или ее зовут мисс Марпл?

– Примерно, – Инна похихикала. – Она просто живет на первом этаже. Когда дверь открывают, звякает домофон. К тому же дверь железная и хлопает так, что, как она выразилась, ее вставная челюсть звякает о стенки стакана.

– И что, он так уходит каждый четверг? И надолго?

– В том-то и дело, что не каждый и не так уж надолго. Старуха сетовала, что на полчаса, минут на сорок. Достаточно для неких манипуляций, – она намекала на то, что он может за это время забрать из тайника контейнер или принять шифровку. – Какие будут указания?