Онлайн книга «Новогодние расследования»
|
Наутро Марина Георгиева посадила совершенно преображенного Оскара в сумку и понесла в школу, чтобы уже как следует показать Зое Петровне и рассказать, как она купила вот точно такого же маленькому Митьке и как он был рад! Как рад!.. В кабинете физики было жарко, стояли разные приборы и ещё – одна небольшая ёлочка, на подоконнике. Оскара Марина Георгиевна усадила под эту ёлочку. Толстая розовая девочка подошла, поставила рюкзак под батарею, посмотрела на Оскара и сказала печально: – Боже, какой урод!.. Нет, всё-таки у нашей физички крыша совсем поехала! На какой помойке она это нашла?! – Дашка, не трогай лучше! – Да ла-адно!.. Фу, он весь в заплатах! И вообще я терпеть не могу обезьян! Я люблю маленьких котяток, няшечек!.. Мне папа обещал… Прозвенел звонок, ученики потянулись по своим местам, и Оскар вдруг увидел Тёму, своего собственного любимого Тёму, который плюхал на него портфель и мешок с лыжными ботинками!.. Загребая ногами и волоча рюкзак, Тёма зашёл в класс и уселся на последней парте. Оскар не мог ни позвать, ни окликнуть, ни подать знак, что он здесь, рядом!.. Оскар совершенно не знал, что делать. – Начнём урок, – серьёзно провозгласила Марина Георгиевна. Дома она говорила совершенно другим голосом, добрым, тёплым. – Даша, почему твой портфель под батареей? Забери его, пожалуйста. – Я не хочу учить физику, Марина Георгиевна! Я хочу учить… искусство. Я всё равно не буду физиком. Марина Георгиевна вздохнула и посмотрела на ёлку, а может, на Оскара. – А кем ты будешь? – Ну, я не знаю! Дизайнером! Или телеведущей! Я ещё точно не решила. – Даша, забери свой портфель, достань учебник и открой тетрадь. До Нового года осталось всего ничего, не вынуждай меня ставить тебе двойку за поведение! – Папа говорит, что двойки за поведение – это совок. Каждый свободный человек может вести себя как хочет!.. А в совке всем запрещалось вести себя свободно. – Даша, забери рюкзак. Кстати, папа объяснил тебе, что такое совок? В дверь сильно постучали, и ученики, обрадовавшись развлечению, с шумом и грохотом стали поворачиваться. Створка приоткрылась, просунулась лохматая голова и сказала громко: – Тук-тук! Можно? Марина Георгиевна вскочила, потом на одну секунду присела обратно, а потом побежала к двери. – Митька! Сыночек! Как ты здесь?!.. Здоровенный лохматый парень непочтительно подхватил строгую физичку, обнял со всех сторон, прижал к распахнутой куртке. – Мам, я с самолёта. Мам, я на все каникулы прилетел! Я ему сказал, что у меня мать одна пропадает с тоски, а он сказал, что нужно к матери лететь, а не на горных лыжах раскатывать! Мам, как я рад тебя видеть! Дети, что вы сейчас проходите? Динамо-машину? Дети, ведите себя прилично, а то я вас всех в угол накажу! Мам, привет! Привет, мам!.. И он поднял Марина Георгиевну и закружил. Весь класс – и Оскар тоже – смотрели на них, разинув рот. Оскар представлял, что он тоже разинул. – Мам, а давай ты их отпустишь и мы с тобой пойдём чай пить! Я тебе таких пирогов с рыбой привез – закачаешься! У нас в редакции буфетчица по ним полный шеф-повар! Я в самолёте чуть с ума не сошёл с этими подносами – она пироги на подносы выложила, чтобы не помялись! Все принюхивались, весь салон, но я никому не дал откусить, никому! Ты ценишь? – Митька, – выговорила Марина Георгиевна, – сыночек… |