Книга Клуб анонимных цариц, страница 81 – Алекс Винтер

Под одной из полок нашелся гвоздь, большой, возможно, ржавый, которому она обрадовалась как родному. Какое-никакое, а средство защиты или нападения. Агата припомнила, что как-то отправила на зону одного умельца, который мог гвоздем и шпилькой открыть любую дверь, редкого таланта был мужик, и пожалела, что не освоила эту науку. Тот мужчина был, кстати, очень галантен и очень забавно отмахивался от всех обвинений Агаты. И ведь отмахнулся почти от всех, ей удалось всего два эпизода доказать. Смешнее всего, что он ведь предлагал ее научить своему делу, а она, дура, гордо и пафосно отказалась. Мужики из отдела учились у него освобождаться от наручников, кое-кому это даже удавалось. Сейчас бы ей эта наука пригодилась. Впрочем, дверь наверняка заперта на засов снаружи, так что проку от этого не было бы.

Больше ничего полезного Агата не нашла. В отчаянии она забилась в угол, усевшись прямо на пол, и обхватила колени руками. Когда волна адреналина, утопившая ее страх, схлынула, паника вернулась. Агата попыталась прикинуть, видел ли кто момент нападения, сообщил ли в полицию и каковы шансы, что ее найдут, но в голове все время вертелась мысль, что турецкой полиции по большому счету на иностранцев плевать. И даже Селим, который вроде бы неплохо к ней относился, торопливо умчался улаживать собственные дела.

Она просидела так около часа, наверное, а потом, когда спина и ноги окончательно затекли, улеглась на пол и закрыла глаза, посоветовав себе заснуть, но сон не шел, вытесняемый тягучим ужасом и осознанием, что сегодня или завтра ее, скорее всего, убьют. От жалости к себе Агата заплакала, скрючившись в позе эмбриона.

Она все-таки задремала ненадолго, отключившись на пару минут, и проснулась от лязга замка. Подпрыгнув, не обращая внимания на боль, Агата поднялась. Дверь открылась, и на пороге показался пузатый турок лет сорока, лысый, с пышными усищами. Поманив ее рукой, он крикнул по-турецки:

– Выходи!

Агата боязливо вышла, поднялась по ступенькам и оказалась в коридоре. Турок ощутимо сильно ткнул ее в спину рукой, и она пролетела несколько шагов. Турок догнал ее и вновь подтолкнул вперед. Она прошла через просторную кухню, в которой сидели и ели двое мужчин и одна пожилая женщина, судя по внешнему сходству, мать и сыновья – они молча посмотрели на нее. Агата оказалась у дверей большой, вульгарно обставленной гостиной. Турок вновь толкнул ее в спину, и она влетела внутрь и упала на пол, прошипев от боли, прямо у ног развалившегося в пышном кресле мужчины, довольно молодого, пожалуй, красивого, со сладким лицом киношного альфонса и слегка вытянутым черепом. Кажется, ее унижение доставило мужчине удовольствие, поскольку он просто расплылся в улыбке, асимметричной, похожей на оскал, мгновенно сделавшей его лицо неприятным. Агата сжала кулак, в котором был гвоздь, мельком подумав, что с удовольствием вколотила бы его в эту похожую на тыкву голову.

– У меня к тебе есть несколько вопросов, – сказал мужчина до неприличия высоким голосом, который не вязался с его внешностью.

– Я не говорю по-турецки, – пролепетала Агата. Он фыркнул.

– Разучилась? – спросил он на русском, причем довольно неплохом. – Странно. А моя жена говорила, что допрос ты вела на турецком. И кому мне верить?