Онлайн книга «Детектив к весне»
|
Вот и в этот раз, вытаращившись на трубку, Ниловна слушала гудки. Потом трубку положила на рычаг и стала думать, как же ей найти этого загадочного Авита, который придёт к ней, бачок починит и беду отведёт. А то вон уже какая лужа накапала. Старушка расстелила на полу тряпки, а потом и вовсе перекрыла себе воду и решила звонить наобум по всем номерам, что в голову ей придут. Авось, так и Авита найдётся. Звонила Ниловна долго, да всё без толку. Нигде Авиты не было. И народ на её звонки реагировал странно, можно даже сказать, нервно. Кто просто трубку вешал, кто бурчал что-то невнятное, кто откровенно смеялся. Другая на месте Ниловны давно отступилась бы. Но только не Ниловна. Она человек советский, старой закалки, готовность к преодолению трудностей впитала с молоком матери. Родилась-то она до войны. Отец во время войны под бронью был, домой, можно сказать, совсем не приходил, нельзя ему было с завода отлучаться, дядя на фронте, мать работала с утра до ночи. Девочку свою, крохотную дочку, оставляла на попечение подслеповатой, плохо слышащей соседки по коммунальной квартире. Жили тогда трудно, но дружно. Все старались друг другу помочь. Война закончилась, но пришли с неё не все. Дядя Ниловны остался лежать под Прагой. Мама сильно о брате горевала, все глаза выплакала. Не одна она такая была. Люди говорили, что их семье ещё повезло, кормилец цел и невредим остался. Отец, и правда, после войны каждый вечер с работы домой возвращался. Только болеть стал часто. Мама на двух работах трудилась, но жили всё равно не ахти. Только ведь тогда почти все так жили. В молодости Ниловна закаляла характер на комсомольских стройках, вволю по всему Союзу помоталась. Потом вернулась к родителям, на завод пошла работать. Энтузиазма ей тогда было не занимать, в три смены у станка стояла, усталости по молодости не чувствовала. На заводе ударницей труда стала. Квартиру получила. Одно тяжко: жених её совсем молоденький от туберкулёза умер. И никого она больше полюбить не сумела. Хотела, было, сиротку взять из детского дома, да не дали. Сказали: «Ты ж матерью-одиночкой будешь. Сама роди, если так приспичило». Но не родила. Побоялась огласки, того, что на неё пальцем стали бы тыкать и за спиной шептаться, что нагуляла, мол. А у ребёнка в графе, где имя отца пишут, поставили бы прочерк. Такие тогда были времена. Радовалась она тому, что родители её прожили всё ж таки не короткие жизни. Но девяностые годы их подкосили, не перенесли старики, что страну у них отняли, точно землю из-под ног выдернули. И ушли они один за другим. Осталась Ниловна одна в своей квартире двухкомнатной. Иной раз так тоскливо ей делалось, что жалела она о том, чему в своё время радовалась – переезду из коммуналки в отдельную квартиру. Из родственников у Ниловны была двоюродная сестра, да ей уже девяносто два стукнуло. А племянник с женой и детьми далеко живут, аж за Полярным кругом. Поэтому делать нечего, продолжила Ниловна искать своего Авита и на второй, и на третий день. А на чётвёртый под самый вечер он возьми и найдись! Услышал он голос Ниловны и спросил, кто, мол, его спрашивает. – Это я, Ниловна! – обрадованно закричала она в трубку. – А зачем вам Авита понадобился? – поинтересовался голос из трубки. И даже вроде как бы усовестить её попытался. Ниловна подумала, что оторвала его от важных дел, испугалась, что осерчает он на неё и трубку положит. А чтобы этого не случилось, Ниловна ему всё начистоту выложила. |