Книга Лишние, страница 60 – Александра Райт

– Кушай, дружок. Следующий раз будет нескоро, – Логан присел на корточки и поглаживал питомца, пока его челюсти работали, как мясорубка. Когда корм в миске закончился, Кеннеди еще раз начисто вылизал ее и тоскливо посмотрел на хозяина. – Не смотри на меня так, обжора. Это все.

Детектив поднялся, включил кофеварку и сделал себе сендвич с консервированным тунцом. Тихое холостяцкое утро. Готов ли он добровольно отказаться от этого? Готов ли каждый день слушать вопли чужих детей, молчать, когда те начнут таскать Кеннеди за хвост? Любить женщину гораздо проще, когда твой мир остается привычным. Когда стены твоего добровольного одиночества осаждают дети, ты уже не чувствуешь себя в безопасности. Переезд к Ребекке для Логана приравнивался к катастрофе вселенского масштаба. Это как если бы на Америку обрушилось цунами и разрушило бы все, чем дорожил Логан: тишину, порядок, минимализм, простор. В доме, где есть дети, об этих четырех составляющих комфорта давно забыли. Может, он уже слишком стар для того, чтобы что-то менять в своей жизни. А с другой стороны, как можно жениться на женщине и жить с ней в разных домах? Это странно. Логану еще предстояло это обдумать, хотя было бы лучше, если бы он подумал об этом до того, как класть кольцо в бокал с грязным мартини.

Покончив с завтраком, Логан заехал за Ребеккой. Он вышел из машины, дождался, пока она усадит детей на заднее сиденье “Камаро”, поцеловал ее в щеку и открыл для нее дверь. Всю дорогу до детского сада они ехали молча. При детях было принято не обсуждать работу, а разных мелочей, о которых можно было бы поговорить с детьми, у Логана не имелось. Мальчишки закопошились, в следующую секунду младший заверещал: “Отдай, мое!”.

– Сейчас же отдай ему его игрушку, – велела Ребекка старшему сыну.

– Он сам ее уронил, – оправдался старший.

– Что я сказала? – строго повторила Ребекка.

– Сесяс же отдай ему его иглуску, – шепеляво передразнил он мать.

– Быстро! – Ребекка дождалась, когда злополучная игрушка окажется у своего владельца, и повернулась обратно. – Я не справляюсь, – вздохнула она.

“Я тоже”, – подумал Логан, но вслух сказал другое:

– Бэкс, ты прекрасная мать. Вот увидишь, они вырастут отличными ребятами.

Они заехали в детский сад, Ребекка передала детей воспитателю и вернулась в машину. Спустя несколько минут на парковке Логан с Ребеккой еще раз поцеловались и разошлись в разные стороны. Она в секционную, а он в свой кабинет.

Первым делом Логан показал Тайлеру записи разговоров с близкими Ульрики. Тай оформил запрос в службу безопасности аэропорта. Они хотели по камерам проверить, не преследовал ли кто-то Ульрику, например Рогер Лунд. Он сделал запросы и в другие службы, им нужно было прогнать фото Ульрики через все камеры, чтобы понять, в каком направлении отправилась девушка после того, как покинула дом Флиннов. Обычно такие запросы требовали от двух недель до двух месяцев, но если знать нужных людей и потянуть за правильные ниточки, то результат можно получить и за три дня. Хорошо, что у Тайлера с Логаном было много должников.

Около полудня телефон в кабинете Миллера зазвонил. Он звонил так редко, что от этого звука и Логан, и Блант едва не подскочили. Внутри отдела было негласное правило: звонить по внутренним номерам, но кого волнуют правила, тем более в отделе полиции. А правила здесь волновали всего-то пару человек: начальника отдела и секретаря приемной Глорию. Она со школьной скамьи сохранила превосходную осанку, дисциплину и стремление соответствовать всевозможным нормам и правилам. Поговаривали, что ее воспитывали монашки, но сама она об этом ни словом не обмолвилась. Не считая этой ее жажды следовать правилам, других недостатков у нее не было. Глория была источником всех новостей, щедро озаряла каждого своей улыбкой, да и вообще была глазами, ушами и сердцем их отдела.