Книга Дитя культа, страница 101 – Александра Райт

В череде сменяющихся мыслей, пролетающих мимо автомобилей и редких прохожих, проходя мимо подворотен с суетящимися в поисках пропитания крыс, мимо плотно зашторенных чужих жизней, Нина не заметила, как дошла до полицейского участка. Слишком рано. Отдел еще не открылся. Жизнь словно испытывала ее решительность, давая шанс отступить, сбежать, спрятаться или покинуть мир на своих условиях. Нина тяжело вздохнула, заправила за ухо непослушную волнистую прядь. Она не отступит: ни сейчас, никогда. Опустившись на ступеньки, она стала ждать.

Спустя пятнадцать минут за спиной щелкнул замок и послышался женский голос:

– Мисс, вам помочь? Войдете?

– Да, спасибо. – Нина, до сих пор обнимавшая себя за плечи, поднялась и подошла к девушке в полицейской форме.

Когда офицер впустила ее внутрь, она без лишних расшаркиваний призналась:

– Меня зовут Нина Мерсер, я убила Филиппа Ортона.

Офицер Лиза Бернард на секунду опешила, но затем кивнула и с некоторым сочувствием посмотрела на нее.

– Хотите дать признательные показания? – спросила она, словно тоже оставляла ей шанс для отступления.

– Да, – твердо ответила Нина.

– Я провожу вас в допросную и дам бланк заявления. Вам придется дождаться детективов, ведущих это дело, минуту. – Лиза прошла через турникет, скрылась в своем закутке за бронированным стеклом. Вписала что-то в журнал. Взяла несколько бланков, ручку и вернулась. – Вот, приложите к турникету. – Она протянула ей пропуск.

Нина, глядя себе под ноги, послушно следовала по коридорам за офицером. Когда она остановилась, Нина подняла взгляд на стальную дверь с маленьким окошком и поежилась. Это только допросная, дальше будет хуже. Хотя тот, кто никогда не был по-настоящему свободен, не может потерять свободу. Здесь не о чем горевать. Сначала она была заложницей в «семье», потом была заложницей собственных травм и решений. Некого винить, не о чем плакать. Невозможно потерять то, чего не имел. Единственным, что она, по сути, теряла, – была возможность быть любимой и счастливой, и хотя бы немного пожить обычной жизнью.

– Располагайтесь. – Лиза ободряюще улыбнулась. – Ждать придется около получаса. Может, чаю и кофе?

– Не откажусь от воды. – Нина с благодарностью посмотрела на офицера, понимая, что та вовсе не обязана быть с ней любезной. Если с ней так будут обращаться и дальше, то заключение и ожидание казни могли бы оказаться даже чуть лучше, чем детство, проведенное в общине. Нина погрузилась в изучение бланков, которые Лиза оставила на столе.

– Ваша вода. – Офицер поставила пластиковую бутылку и стаканчик рядом с Ниной. – Мне нужно вернуться к работе, по протоколу я должна у вас забрать личные вещи и телефон. Позволите?

– Да, конечно. – Нина сняла сумку-тоут, перекинутую через плечо, и передала Лизе. – Телефон внутри. Спасибо. – Она подняла глаза на офицера. В ее взгляде не было ненависти или презрения, которые обычно испытывают к преступникам, лишь сочувствие.

Лиза кивнула, вышла из допросной и прикрыла дверь. Она не заперла ее, но по тени, виднеющейся сквозь матовое окошко, Нина поняла, что рядом остался охранник. Она отпила несколько глотков прямо из бутылки и взялась за заполнение бумаг.

Логан прочел письмо Нины – сначала разозлился, потом пришел в отчаяние, хотелось крушить все на своем пути. Кулаки зудели, а в груди разверзлась черная дыра, способная затянуть внутрь и уничтожить все, что было в радиусе нескольких миль. От отчаяния и бессилия хотелось выть. Скоро это место опечатают и станут беззастенчиво копаться в ее вещах. Нарушат царившую здесь чистоту, надругаются над убежищем Нины, лишат ее последнего безопасного уголка. Логан упал на колени и закрыл ладонями лицо. Ничего. Он ничего не мог сделать. Она все решила. Оставив ему лишь бремя жить с ее выбором. Несколько минут спустя Миллер нашел в себе силы подняться. Уходя, он извинился перед консьержем и предупредил, что выломал дверь и скоро явятся другие полицейские с ордером. Мужчина проводил его ошарашенным взглядом. Логан не помнил, как доехал до Бланта. Пришел в себя, лишь стоя на его пороге.