Книга Путь океана: зов глубин, страница 88 – Александра Райт

— … а сейчас они уйдут на пересменку, и мне заново разъяснять врагам чё как!

В негодовании лицо Фаусто напоминало клекочущего орла. Витал рассеянно кивнул и вдруг гаркнул в сторону:

— Э, здесь не убрал!

На него оглянулся тощий юнец и сдвинул на лоб блестящие очки. Сообразив, что именно он не убрал, парнишка взбежал по выпирающим деревянным плитам и со скрипом снял ещё одну матово темнеющую доску с еле заметной полоской трещины.

— Извините, — бросил он и поспешил следом за уставшими рабочими.

Заложив руки за спину, капитан Витал сердито стучал сапогами по настилу.

Вся эскадра в паутине строительных лесов стояла вдоль одного пирса. Больше всех повезло, как ни странно, «Лентяю»: кроме замены паруса да мелких сколов с пятнами уплотняющей пасты, никаких вмешательств не требовалось. «Золотые Пески» и «Фурия» темнели подпалинами от поздно погашенного пожара, и ему только и оставалось, что скрипеть зубами на капитанскую небрежность на обоих судах.

На опустевшей пристани ремонтных доков раздались голоса, и Витал подумал, то пришла новая смена мастеровых. Не отрывая придирчивого взгляда от снятых парусов «Фурии», он бездумно ответил на приветствие.

Сухое «идёмте с нами, капитан» заставило повернуть голову.

Его окружили чёрные мундиры. Глаза на лицах, испещрённых зигзагами гвардии, смотрели бесстрастно.

— Вы же видите, я занят! Что там у вас?

— Дело безотлагательное. Не задерживайте гвардию. Пара вопросов, и вернётесь.

Он оглянулся.

Фаусто уже размахивал руками, вероятно, изображая ход боя, перед парой чёрнобушлатных мореходов, один из которых что-то скоро записывал.

При реквизиции он ведь приложил отчёт и судовой журнал с описанием происшествия, поэтому Витал решительно не понимал, в чём дело, и от этого рассердился.

— Вот же вы черти какие! Идёмте. Фаусто!

Но квартирмейстеру присоединиться почему-то не позволили.

В сопровождении конвоя Витал проследовал в Адмиралтейство с гвардейского входа. По спине пробежал гадкий холодок тревоги.

Вопреки ожиданиям, они свернули раньше, не доходя до отдела реквизирования.

Спустившись по незнакомой для Витала бесконечной лестнице, они оказались в подвалах. Гулкое эхо звенело бряцанием ремней и ровным дыханием конвоиров. Наконец все остановились у тронутой сыростью двери.

В кабинете с низким потолком располагался стол, за котором сидела пожилая мореходка в монокле и что-то писала. Вдоль стен стояли гвардейцы и смотрели прямо перед собой. Слышался только скрип пера.

Сложив руки на груди, Витал остался стоять: садиться не предложили, да и было некуда.

Потянулось молчание.

— Вы арестованы, капитан, — спустя несколько дюжин утомительных минут, не поднимая головы, буднично сообщила мореходка. Судя по полуразмытым скупым линиям татуировок, опыт её не отличался никакими достижениями на воде в далёком прошлом.

— Вот как. И по какому обвинению?

Сморщенная лапка похлопала по судовому журналу с аккуратными словами «Крылатый Марлин».

Витал удивленно поднял брови.

— В чём дело? Я имел несчастье поставить кляксу в судовом журнале «Крылатого Марлина»? Сударыня, я откровенно не понимаю сути претензий ко мне.

Мореходка сняла лорнет и потерла переносицу.

— Кончайте паясничать, капитан. Экипаж «Крылатого Марлина» в лице старшего юнги, боцмана, квартирмейстера и многих других уже дали против вас показания. Вам нет смысла отпираться. Лучше расскажите, как всё было на самом деле, и покончим с этим.