Книга Алькар. Воскресшие тени, страница 113 – Светлана Скиба

— Если встретишь Финта и Макса, передай им, чтобы тоже приходили, — попросила она.

— Финту точно скажу, мы как раз встречается после занятий, — лицо Леоны тут же озарилось. — А вот насчёт Макса не уверена…

— Он снова забросил учёбу?

— Напрочь. Финт говорит, что он все время проводит в орлианнике или на Тиберлоу — арене. Сейчас взялся тренировать двух диких орлианов.

— Макс в своём репертуаре, — цокнула Соня, — завтра же загляну к нему, и как раз приглашу в гости.

— Я думаю, ему будет приятно, а то в последнее время ты все больше проводишь в компании лягушатника, да этого Нарца, — ее кошачьи глаза чуть сузились.

— Просто я беспокоюсь за его здоровье, ведь это он по моей вине оказался в лечебнице. И вообще… Он тоже мой друг, — насупилась Соня.

Леона многозначительно улыбнулась и переключилась на преподавателя, как раз рассказывающего о внутренних конфликтах индивидуумов.

После занятий Соня направилась в лягушачий питомник, в надежде получить свою первую зарплату. На улице как обычно было сумрачно и немноголюдно, особенно на контрасте с первой половиной дня. Лишь веточки праздничного дерева Шиу, продававшиеся на каждом углу, делали город живым и нарядным. Это снова напомнило Соне ту приятную предновогоднюю суету, которую она так любила. Новый год, Рождество… Она всегда так ждала эти праздники, даже больше, чем собственный день рождения. Соня непроизвольно улыбнулась, вспомнив папу, который наряжался дедом Морозом и в полной уверенности, что его никто не узнаёт, поздравлял любимых дочурок. Он так забавно кряхтел и охал, что Соня едва сдерживалась от смеха, но продолжала, подыгрывать ему. Войдя в роль, отец громко, раскатисто смеялся, поглаживая ватную бороду, доходившую ему до середины накладного живота. За всей этой мишурой, только его глаза оставались прежними: лучезарными и молодыми. Сейчас они уже были другие, и неизвестно, станут ли когда — ни будь прежними.

Господин Ливс Салиман находился в дальнем углу питомника и кормил своих подопечных сушеными гусеницами — их любимым лакомством. Увидев Соню, вардан улыбнулся и сказал:

— А я уже решил, что ты забыла про свою зарплату.

Он суетливо отряхнул руки от приливших к ним сухих гусениц, и пошарив по карманам, протянул ей чёрный мешочек с монетами.

— Двадцать пять фалексей и шестьдесят три кровта, — торжественно проговорил он, — подправляю, с почином тебя.

— Спасибо, — улыбнулась Соня в ответ, сжимая в руках мешочек с деньгами.

— На что потратишь свой первый заработок? Если не секрет, конечно, — поинтересовался вардан.

— Куплю подарки друзьям, — не задумываясь, ответила Соня, поглаживая прильнувших к ее ногам серебристых лягушек.

— Вот это правильно, друзья — это прекрасно, — кивнул он. — А как твой будущий орлиан? Ещё не вылупился?

— Пока все без изменений. Хотя, нет, мне кажется, яйцо стало чаще дергаться и подпрыгивать.

— Значит, уже скоро все случиться, — с сознанием дела сказал Ливс Салиман. — если нужна будет помощь обращайся, — добавил он и продолжил наполнять кормушки сухими гусеницами.

Когда Соня пришла домой, то обнаружила, что поленья в камине прогорели (неудивительно, они ведь тлели уже двое суток). Она поспешно развела огонь, опасаясь, что переохлаждение может навредить ещё невылупившемуся птенцу. Когда разгоревшееся пламя, вновь обдало жаром гостиную, яйцо, лежавшее в пледе, так сильно дернулось, что едва не выпало из импровизированного гнезда. Соня взяла его в руки и прижала к себе.