Книга Огненная душа куклы, страница 29 – Артур Гедеон

– Конечно, милый, я могу быть разной. Это в моей власти. Но всегда прекрасной, согласись?

– О да! – воскликнул он. – Как же зовут тебя? Как твое настоящее имя – то, единственное? Данное при рождении?

– Лилит, меня всегда звали Лилит.

– Лилит… – очарованно произнес он, как имя божества, которому неистово поклоняются. – Нет лучше имени!

– А теперь иди ко мне, – сказала она. – Я награжу тебя за долгое ожидание, милый Адонис. Ты заслужил это. И я заслужила эту встречу!..

Она отбросила ткань с бедер и открылась ему. Он метнулся к ней, со всей юношеской страстью полетел в эту горячую и упоительную бездну…

Когда он оторвался от своей Лилит и в глазах еще дрожала тень испытанного наслаждения, она взяла его пылающее мокрое лицо в горячие ладони и сказала:

– Кем ты хотел стать в этой жизни?

– Ты будешь смеяться.

– Нет, милый.

– Конечно, будешь.

– Да нет же! Клянусь всеми богами Греции и Египта.

– Мой отец говорил мне, что я стану политиком и буду решать судьбу своего государства и соседних стран. Я должен стремиться именно к этому. Смешно?

– Твой отец очень умен. Но тебе самому это по душе, милый Адонис?

– Мне нравится. – Он задорно улыбнулся. – Я уже сейчас готов повелевать и отдавать приказы, наказывать и прощать…

Она привлекла его к себе, поцеловала в губы:

– Тогда я помогу тебе – и буду сопровождать всюду. Важно, чтобы рядом оказался тот, кто сможет подсказать правильный шаг. Какие дороги могут открыться такому счастливчику! – И вновь она впилась в его губы, распаляя юношу, жадно целовавшего ее, ласкавшего плечи и грудь своей богини. – На этот раз мы не расстанемся, любимый! Никто и ничто не сможет помешать нам!..

1

Он давно стал одиночкой и даже не помышлял о светской жизни. Не желал больших городов, их суеты. Боялся вновь стать ранимым – человеком с сердцем и открытой душой, каким был раньше. По крайней мере, так ему говорили, и не раз, коллеги, друзья, соседи.

Бывает так, что выходящее из ряда вон событие ломает твою прежнюю устоявшуюся жизнь и заставляет, отринув прошлое, зажить по-новому. Стрелком он был отличным еще с юности – отец учил его, армия только укрепила эту науку. Он стал отшельником в медвежьем углу России, в Предуралье, и теперь работал старшим егерем в лесничестве «Сосновый бор». Название романтическое, но работа жесткая. Сюда приезжали богачи поохотиться на медведя и кабана, оленя и лося, волка и лисицу. Зайцы и белки не в счет. Он водил за собой жадных до опасных развлечений охотников, приглядывал за богатеями, щедро платившими за удовольствия. Когда-то его определил в это лесничество один миллиардер, с которым его связали загадочные и трагические обстоятельства. С той лишь разницей, что он, тогда сыскарь, знал их подоплеку, подоплеку, не поддающуюся разумному объяснению, был частью того шторма, а миллиардер видел только канву. А еще была женщина, которую они любили. И оба ее потеряли – она погибла от руки старого мерзавца и психопата, одержимого, чертова кукольника и колдуна, который тоже, как это ни странно, любил эту женщину.

«Сосновый бор» и спрятал его, и частично излечил. Спрятал от правосудия, излечил от любви. Почти излечил. Походи три года днями напролет по чащам и диким тропам, повыслеживай опасных хищников в их берлогах, которые, только недогляди, порвут тебя на части! Дышать станешь иначе, по-другому посмотришь на этот мир, небо откроется заново, и окружающие покажутся совсем иными, чем ты их видел прежде.